Твое… величество! (СИ) - Галина Дмитриевна Гончарова
*- запросто! Можете погуглить, случаев — прорва, фундамент — место нежное. Прим. авт.
Может. А там не просто подкоп, там целые ходы понарыты, может, и Мария еще что-то там сделала. Кладку разворотила, еще что-то…
Тут и магии никакой не надо, в ее мире недобросовестные строители и так справляются.
— Ну и пес с ним, — твердо решила королева. — Без него проблем хватает! Или вы, преподобная мать, его восстанавливать будете?
Мать-настоятельница явственно расслабилась.
— Не буду. Ваше величество, что вы теперь хотите сделать?
Мария уже тоже об этом думала.
— Вам нужен шум? Евгения, давайте говорить откровенно?
— Да, ва…
— Мария. Здесь и сейчас — Мария. Вам нужен шум вокруг монастыря?
— Нет, — качнула головой мать-настоятельница, принимая вызов.
— А мне сейчас тоже не нужен шум. Я не знаю пока, кто подбил эту гадину на покушение, но… подозреваю, что муж мне не поверит. В любом случае.
— У него новая… симпатия.
— Скажите — б…
А ведь хотела не тащить в средние века непарламентские выражения. Нет, не хотела.
— Скажу, — кивнула Евгения. — Значит, надо будет допросить эту дрянь. Здесь. А потом…
— А потом помолиться, чтобы Богиня приняла свое решение, — жестко сказала Мария. — Потом будет видно, а пока — допрос. Найдутся у вас люди, которые смогут это сделать?
Евгения вздохнула.
— Ваше величество, когда вы появились у меня на крыльце, я распорядилась переместить эрру Лизанду в место, в котором ей будет более удобно. И там она будет вас ждать, сколько понадобится.
— Замечательно, — порадовалась Мария. — Она не покончит с собой? Не сбежит?
— Нет. Я позаботилась об этом.
— Просто великолепно.
— Одна из моих монахинь раньше была женой палача. И кое-что помнит.
— Думаю, после завтрака, нам понадобятся ее навыки, — вздохнула Мария. — А может, и нет. Эрра Лизанда не похожа на человека, который будет мужественно терпеть боль. Скажите, нельзя ли распорядиться о моей одежде?
— Конечно, ваше величество.
— Те ошметки, которые остались… подозреваю, они годны только на тряпки.
— Я прикажу.
Несколько минут Евгения колебалась, а потом выложила на стол письмо.
— Посмотрите, ваше величество.
Мария и посмотрела, что ж отказываться? Скрипнула зубами, почувствовала что-то неправильное, но не до того было. Зубы целы, ну и ладно!
— Тваррррь!
Кардинал Исайя Рентский, личный духовник его величества, скромно так намекал эрре Евгении… то есть матушке-настоятельнице, что если ее величество останется в монастыре, он будет очень, ОЧЕНЬ благодарен.
На время ли, навсегда… второе — лучше.
А уж он тоже потом в долгу не останется, и поможет, и поддержит, и веточке на монастырь упасть не даст.
— Почему сейчас?
На лишние слова Мария время тратить не стала. Настоятельница и так поняла — почему она не показала это письмо раньше?
— Потому что едва не случилось непоправимое. И с меня бы голову сняли, — так же коротко ответила Евгения.
Ну да. И покушение почти удалось, и монастырь бы… на ноль помножили. Никакой кардинал не прикрыл бы.
Что-то отразилось на лице Марии, потому что Евгения тоже опустила ресницы.
— А еще — это ведь бессмысленно, да?
— Полностью, — согласилась Мария.
Еще она своего мужа всякой пакости не дарила. Даже если ей этот муж ни к чему, слишком дорогой подарок будет. Мужа отдай, а корону, жизнь и голову мы сами возьмем. Перебьются!
— Мама?
Анна проснулась, не нашла маму рядом с собой, и закономерно отправилась на поиски.
Мария распахнула объятия.
— Иди сюда, пушистик мой любимый! Как ты?
— Мамочка…
Анна кинулась на шею матери, уткнулась лицом — и захлюпала.
— Детка…
— Мама, мамочка, я так испугалась…
— Я тоже, — созналась Маша, гладя по голове свое чадушко, и одними глазами улыбаясь Евгении. Они еще поговорят, но точно не сейчас. Ни к чему такое ребенку слушать. Ни к чему.
— Мама, а что…
— Для начала у нас будет завтрак. А потом я обещаю тебе все рассказать, — честно сказала Мария.
— Вообще все?
— Кое-чего я и сама не знаю. Но узнаю, и тогда кому-то будет весело, — пообещала Мария.
— Да, мама.
— Ты сможешь сходить, взять мою одежду? Только не тащи сюда эрру Розабеллу, я с ней с ума сойду!
Анна фыркнула.
— Да, мама. Конечно.
Монастырь же! Тут особо слуг не водится, так что Анна и не удивилась.
— Ребенку не надо присутствовать при пытках, и вообще о них знать, — пояснила Мария. — А кто и что, я ей на всякий случай расскажу, преподобная мать. Чтобы не приняла гадюку за ужа.
— Да, ваше величество.
Момент откровенности кончился. Но кто сказал, что не будет второго?
* * *
Искупаться.
Переодеться.
Позавтракать.
Очень простые и несложные действия, но Мария получала от них искреннее удовольствие. Подумать только, вчера… уже вчера она могла бы умереть. Интересно, это какая смерть мимо прошла? Вторая или третья? Первая у себя дома, вторая тут, когда умерла королева, вот эта, наверное, третья. Можно ли на этом остановиться? И так уж с лихвой!
Мария подозревала, что нет. Кто там ее будет спрашивать, если Эрсоны на трон нацелились? Но и она сопротивляться будет, это уж точно! Мария и сама по себе ангелом не была, а уж сейчас, когда к ней еще гюрза добавилась… интересно, сможет ли она превращаться по своему желанию, и больно ли это? Надо пробовать, надо работать, а это дело знакомое. Без труда — никуда! Этот девиз Марию и в той жизни не подводил, и в этой сбоя не даст!
А для начала стоит кое на кого посмотреть.
Анна отправилась отвлекать оставшихся дам от королевы, а Мария отправилась вслед за матерью-настоятельницей в холодную комнату.
Да, в монастыре есть темница. Такой, небольшой ее аналог. Мало ли что? Мало ли кто? Разные люди в монастыре бывают, вот и оборудованы в его стенах несколько камер. Толстые стены, крепкие двери, холодный каменный пол, лежащая на нем в луже собственных испражнений голая и связанная Лизанда… а как смотрит! С какой ненавистью!
Убила бы!
Нет, тут явно и что-то личное. Надо бы выяснить, а то может, там целый клан таких обиженок? А она и не знает, а ей и воду возить не на ком? Мария резко выдернула у бабы изо рта кляп.
— Поднимать не будем, пусть лежит. Она так хорошо в дерьме смотрится!
Кажется, Лизанда пыталась что-то сказать, но где уж там! Когда челюсть затекла, не поругаешься, даже во врага как следует не плюнешь, только минут через пять у нее получилось злое шипение.
— Чтоб ты сдохла…
Мария насмешливо улыбнулась.
— Мечты, мечты, дорогуша. Я не сдохла, и не собираюсь.
