Мария Шабанова - Одной дорогой

— Если ты не будешь, то будут другие. Но тогда им придется рыть на одну могилу больше, — ровным тоном произнес он, выразительно глянув на непокорного беретрайца, который, плюнув на землю, молча принялся за работу.

Когда все было готово, Энимор лично завернул в свой плащ останки Атха. От рождения смуглый саметтардец сейчас был бледен, в глазах у него мутилось. Перекладывая кости, он старался не показывать своей слабости, но руки ходили ходуном, он несколько раз был вынужден останавливаться, чтобы хоть немного унять дрожь.

Атх был захоронен в тихой и торжественной обстановке. Гестага хотел было произнести надгробную речь, но умолк на первом же слове, поймав на себе укоризненный взгляд всех членов команды. После минуты молчания Энимор вырезал на стволе дерева, под которым располагалась могила, кинжалом Атха, который после долгих колебаний, оставил себе на память о друге, незамысловатую фразу: «Здесь лежит Атх». Он хотел было добавить еще что-нибудь, но не смог найти слов, которые смогли бы описать все, что он хотел сказать, потому надпись осталась прежней.

Тела наемников положили в братскую могилу (над которой не оставили никаких опознавательных знаков хотя бы потому, что никто не знал имен погибших и не знал, как их вообще называть) и засыпали землей с куда меньшими почестями, но все так же молча, ибо никто не решался тревожить Энимора, который сидел у могилы друга, скорбно опустив голову.

Когда все было кончено, командир охотников за головами встал, и теперь он был прежним Энимором, таким, как все привыкли его видеть — суровым и решительным. Твердым голосом, в котором не было и тени волнения и дрожи, Энимор приказал продолжить поиски беглецов.

—

ГЛАВА 5

Старые знакомые

Оди грустно смотрел в прозрачную воду широкого и бурного ручья, сквозь которую было отчетливо видно каменистое дно, и погрустнел еще больше, когда опустил в нее кончики пальцев. Он умоляюще посмотрел на Асель, которая уже стояла по колено в стремительном потоке:

— Неужели мне обязательно туда лезть?

— Нет, ты можешь идти по берегу. Но только в другую сторону, — язвительно заметила она и для наглядности указала направление, куда бы следовало пойти Оди.

Он хотел было искать поддержки у Сигвальда, но тот тоже стянул сапоги и героически зашел в воду, объявив, что она теплая.

— Конечно, у тебя же все, что лежит за пределами континентального Велетхлау, считается теплым.

Бедному инженеру ничего не оставалось кроме того, чтобы последовать примеру своих более закаленных друзей. Следующие пол часа он понуро брел по каменистому дну, бурча себе под нос о том, как им будет стыдно, если он заболеет и умрет от таких водных процедур. Порой он так увлекался, что поскальзывался на поросших скользкими водорослями камнях и имел все шансы искупаться с головой, если бы вовремя не успевал уцепиться за Сигвальда, который, казалось, и не замечал, насколько холодна вода. У самого Оди ноги уже давно покраснели, их периодически сводило судорогой, волосы стояли дыбом, а мурашки большими стадами бегали по всему телу, и единственное, чего бы он сейчас хотел — вылезти из этого проклятого ручья и убежать подальше от этих людей, хоть и понимал, что сам он не сможет и дня продержаться в лесу.

Внезапно Оди остановился и выругался в своей обычной манере.

— Что стряслось? Наступил на что-то? — обеспокоенно спросил Сигвальд.

— Нет, — отвечал инженер с таким удрученным видом, будто ему хищная рыба отгрызла палец. — Я тубус забыл!

— Ну что вы там остановились? — с раздражением спросила Асель, которой такое закаливание тоже было не по нутру.

— Он что-то забыл, и, видимо, очень от этого страдает, — отвечал Сигвальд.

— Что ты забыл и где?

— Мой тубус! Я забыл его на поляне!

— Ну и черт с ним, — пожала плечами девушка.

— Нет, не черт! Там мои бумаги, записки, чертежи, документы! Если мы отсюда выберемся, без него я вряд ли смогу устроиться в городе — это не просто тубус, в нем вся моя жизнь. Кроме того, в нем мои деньги.

Асель покачала головой и так выразительно посмотрела на инженера, что всем стало понятно, что она о нем думает, хоть мысли и не были озвучены. Затем она указала на большой плоский камень, лежащий у самого берега ручья и приказала ждать ее там, пока она не вернется с потерей Оди, и в это время не следов не оставлять и с камня не слазить.

— Он такой деревянный, с кожаным ремнем, и на крышке у него еще такая штука есть… — Оди стал описывать свою драгоценность, пытаясь выдать как можно больше фактов.

— Я принесу тебе все тубусы, которые найду, — с напускной серьезностью отвечала степнячка, прищурив и без того узкие глаза.

Сигвальд попытался предложить свою помощь, но Асель отказала, аргументировав тем, что сама она справится в два раза быстрее. Оди радостно поскакал к валуну и забрался на него с ногами и, когда оказалось, что камень теплый, он развалился на нем, пытаясь прижаться к нему всем телом.

— Подвинься, сесть негде, — Сигвальд ткнул его в бок.

— Да есть же место, — отвечал Оди, приподняв голову и всем видом показывая, как много места осталось на камне, и что его хватит всем желающим.

— Оди, имей совесть!

— Ладно-ладно, — сказал он и, изобразив движение, остался на месте.

Бывшему оруженосцу инженер сейчас больше всего напоминал наглого кота, который ради развлечения укладывается на единственный свободный стул и лежит там, словно прибитый гвоздями, потому и действовать Сигвальд стал соответственно — просто силой подвинул Оди ближе к краю, с некоторым сожалением отказавшись от соблазна попросту скинуть его в воду.

Асель довольно быстро и ловко проделала обратный путь, хотя теперь приходилось идти против течения, и найдя собственные следы, по ним вернулась к поляне. Когда она только подходила к месту, ее начали терзать нехорошие предчувствия — что-то во всей картине было не так. Остановившись, она прислушалась, но не услышала ничего. Мысль, как молния, поразила ее — она не слышала ни крика ворон, ни жужжания мух, которые должны были бы наброситься на трупы, лежавшие на поляне еще с ночи.

Зарядив лук, она очень тихо и медленно приблизилась к месту их ночевки. Сквозь густой кустарник она увидела лишь безлюдную поляну, на которой не было ни единого тела. Сначала она подумала, что ошиблась и вышла в другое место, но ошибки быть не могло. Удостоверившись, что поблизости никого нет, она осторожно вышла из своего укрытия и обнаружила две могилы, над одной из которых даже была оставлена какая-то надпись.

Асель была в полной растерянности и не знала что и думать, и ситуация очень ее пугала. Оглянувшись еще раз, она пошарила по кустам и скоро нашла тубус, по которому так тосковал Оди, и хотела уже было проверить, в самом ли деле там хранились его деньги, как вдруг услышала звук шагов, приближающихся с противоположной стороны поляны.