Наследник огня и пепла. Том IХ - Владислав Добрый
Тем более что Дйев пару раз намекнул о тысячах «благородных, но недостаточно умелых и вооружённых людей» в ближайших окрестностях Долины Караэна.
Вообще, я совершенно зря откладывал встречу с Дйевом. Было видно: этот человек из другой эпохи.
Он мог бы стать великим патриотом, будь тут настоящие государства. Или стать вождём, будь сейчас времена, когда из Диких Земель перли чудовища сплошным потоком. Вокруг него люди сплотились. Чего уж там, даже я проникся его откровенностью и очевидного желания сделать добро людям, без попыток выискать пользу для себя.
Отчасти мне повезло: он проникся ко мне глубоким уважением. Ведь в глазах общественности я отправился на бой с «Ужасом Непостижимым» — как теперь называли Хтонь — лишь с одним оруженосцем. Смертельно ранил чудовище, получил ранения, но чудовище к утру издохло. Немного обидно, что Гвене даже в легендах места не досталось. Женщина, что с неё взять. Такой уж тут культурный код. Впрочем эта легкая горечь сожаления и о том, что её не досталось мнимого или реально заслуженного места в истории, с лихвой перекрывалось моим сладким как патока удовольствием от криков на улицах:
— Да здравствует Магн Второй, убийца Ужаса Непостижимого!
Я прижал Фанго к стенке и буквально тряс его, выясняя, не он ли это организовал. Крысёныш держался твердо и все отрицал. Если это и в самом глас народа, то почаще бы он так.
Мне оставалось только осторожно выбирать слова, чтобы не разочаровать караэнцов и Дйева. Люди легко верят в то, во что хотят верить.
И я искренне проникся его печалью: многие люди селились почти в Диких Землях из-за бедности, и некому было их защищать. Да и сами Дикие Земли неплохо бы периодически чистить рейдами.
Но моя настоящая цель была проста: заиметь управляемый, достаточно крупный отряд тяжёлой кавалерии — и при этом не разориться на его содержании.
Это всё будет потом. А пока я отправился к Воющему Камню.
Благо, он был недалеко.
Эглантайн сбежала, оставив записку. Сам Воющий Камень оказался расколот. Только корни древнего дерева удерживали скалу от полного обрушения. Рядом зиял широкий провал.
Бросив в темноту факел, я обнаружил не отвесный тоннель, какой видел во сне, а переплетение полуразрушенных ходов.
Оставив стражу снаружи, я направился в Горящий Пик.
Остаток дня я провёл с Адель.
А к вечеру, взяв одного барана и Сперата, спустился в Лабиринт под замком.
Перед залом скованной богини я остановился, сел на камень и долго молчал. Потом заставил Сперата выдать мне листок — у него был блокнот для записи песен — и нацарапал на бумаге несколько вопросов. Только после этого я вошёл внутрь.
— Привет, Лилия. Давай я сначала задам вопросы, а потом уже поболтаем…
Ответом мне был скрип, странно похожий на рычание.
Хорошо, что я не стал подходить близко.
Лилия заметно разрослась. Хлестнувшие в мою сторону ветки не достали — спасибо полным доспехам. Я мысленно поблагодарил себя за предусмотрительность.
Отнял у Сперата связанного барана и метнул его в сторону Ивы.
Следовало, конечно, сначала убить бедное животное.
Следующие несколько десятков секунд мы провели, слушая душераздирающее блеяние, наполненное болью. А потом ещё минут десять слушали, как Лилия хлюпает кровью и хрустит костями.
И только тогда она заговорила сравнительно нормальным голосом:
— Сеньор Магн, простите, я была очень голодна, — я кивнул. Она заранее меня предупреждала об этом, поэтому я и подготовился. — Теперь я могу говорить. Но всё же, прошу вас: не подходите ближе.
Я снова кивнул.
И зыркнул на Сперата, который уже открыл рот, чтобы, наверное, утешить «бедную девушку». Это… плотоядное дерево. Безнадёжный ты романтик, Сперат.
Впрочем, учитывая, что он завалил демоницу, я не сильно удивлюсь, если он и Лилию трахнет.
Я поймал себя на лёгком замешательстве от происходящего, снова мысленно похвалил себя за предусмотрительность — и зачитал с бумажки первый вопрос:
— Что такое Красный Волок?
Глава 10
Это меняет все
— Ну⁈ Говори! Чуешь что⁈ — суровый бас Сперата вывел меня из коварно подкравшейся дремоты. Отчаянный визг и причитания очередной соискательницы, умоляющей больше её не бить, окончательно развеяли сон. Жаль. Дремалось у Дуба просто прекрасно.
Я приоткрыл глаза. В корнях дуба, который выглядел так, будто ему уже лет пятьдесят, сидела потенциальная жрица Великой Матери — одна из тех, кто утверждал, что «слышит» её голос. Рядом стоял Сперат с гибким прутком и жестоко хлестал её по ляжкам, прикрытым толстым зимним платьем. Должно быть, не больно, но очень страшно.
Я лежал в одной рубахе на мягкой, даже я бы сказал — нежной — траве луга. Насколько я понимал, это клевер. Причём он цвёл. Маленькими белыми цветами, зато буйно, сплошь — как на ковре. Тепло. Я лениво перевернулся на другой бок, открыл лежащий рядом свиток и пробежал глазами:
«Военачальник должен быть рассудителен, храбр, трезв в мыслях и действиях, не подвержен гневу и страху, не склонен к пьянству, не жаден до золота, не тщеславен, не ленив, не болтлив, не должен быть склонен к роскоши и изнеженности. Он должен быть опытен в военном деле, уметь предвидеть события, быть предусмотрительным, уметь сохранять тайны, быть решительным и способным к быстрой реакции, уметь управлять войском, быть справедливым и заботливым к своим подчинённым.»
Я с трудом подавил зевок. В принципе, если заменить «уметь управлять войском» на «уметь чинить релейные шкафы», получится обычное требования в вакансии электрика в моем мире. Развернул свиток ещё на метр и наугад прочёл другой отрывок:
«Когда начинается сражение, армия должна сохранять строй и подчинение, ибо в беспорядке даже многочисленное войско становится слабым. Кавалерия должна стоять в середине или на крыльях — в зависимости от местности. Пехота — сзади или на флангах, в прикрытии. Центр должен быть устойчив, как якорь, а фланги — гибкими, чтобы охватывать противника. Никто не должен оставлять своего места без приказа: ведь, как только строй ломается, приходит поражение. Важно, чтобы крики и сигналы были едиными, иначе начнётся смятение.»
Это заставило меня сесть и задуматься. То, что я читал, — мудрость древних полководцев. Кажется, этот конкретный трактат был написан лет пятьсот назад. Видимо, тогда ещё были в моде мемуары или письменные наставления. Сейчас всё иначе. Я не назову себя прокаченным полководцем — всё приходило с опытом. По сути, так же как деревенские не читают трактатов о рыбной ловле, а просто идут удить, так и
