Линии судьбы - Артём Федоренко
Облачившись в простые одежды ученика высшей ступени — тёмно-синий халат с серебряной вышивкой по краю, — он вышел в коридор. Утренний свет создавал причудливую игру теней на полупрозрачных стенах, превращая каждый шаг в путешествие через меняющийся лабиринт отражений.
Феликс направился к общему залу, где проходили утренние трапезы. По пути он миновал один из тренировочных двориков, где уже собрались младшие ученики для утренней практики. Их движения были синхронными, как танец, — базовые формы работы с энергией, которые он тоже помнил. Он остановился на мгновение, наблюдая за ними через паутину вероятностей — каждое движение создавало упорядоченную рябь в узоре возможностей, как круги на воде от брошенного камня.
В столовом зале пахло травяным чаем и свежим хлебом. Ученики рассаживались по старшинству, и ноги Феликса — вернее, ноги Чжан Вэя — автоматически понесли его к дальнему концу стола, где сидели старшие практики. Он отметил, как несколько человек едва заметно поклонились при его появлении — очевидно, Чжан Вэй пользовался немалым уважением.
“Доброе утро, брат Чжан,” — приветствовал его сосед справа — худощавый мужчина средних лет с внимательными глазами, в которых читалась искренняя радость от встречи. “Рад видеть тебя снова в добром здравии. Мы все беспокоились.”
Феликс кивнул, чувствуя, как нити вероятностей вокруг собеседника складываются в узор искреннего дружелюбия. Память подсказала имя — Лю Бао, давний друг Чжан Вэя, специалист по древним текстам. Образ из памяти тела дополнился: вечера за чаем и беседами о древних традициях, совместные тренировки, взаимная поддержка во время сложных испытаний. Чжан Вэй доверял этому человеку.
“Благодарю за заботу, брат Лю,” — ответил он. “Силы возвращаются с каждым днём. Мастер Ю оказал мне неоценимую помощь.”
“Он редко покидает свой павильон в последние недели,” — тихо заметил Лю Бао, наклонившись ближе. “Говорят, Совет Школ созывает экстренное собрание по поводу распространения скверны. Ходят слухи, что Школа Пылающего Разума предлагает радикальные методы борьбы.”
Феликс сделал глоток чая, обдумывая эту информацию. Память тела хранила знания о политических течениях этого мира, о соперничестве между различными школами совершенствования. Школа Пылающего Разума славилась агрессивными подходами и стремлением к доминированию.
“Что говорит мастер Ю об этом?” — осторожно спросил он.
Лю Бао покачал головой: “Он сохраняет мудрое молчание, как всегда. Но направил Ляна с какой-то важной миссией три дня назад — тот до сих пор не вернулся.”
Завтрак проходил в традиционном молчании — только стук палочек о фарфор и тихий шелест одежд. Феликс использовал это время, чтобы наблюдать за окружающими через призму своего дара. Каждый человек в зале был окружён собственным узором вероятностей, и эти узоры переплетались между собой, создавая сложную картину взаимоотношений и скрытых связей.
После трапезы он направился в библиотеку — мастер Ю дал ему задание изучить древние тексты с упоминаниями явлений, похожих на скверну. Путь лежал через внутренний сад, где журчание фонтанов смешивалось с шелестом бамбуковой рощи. Здесь, среди природной гармонии, его дар словно обострялся — нити вероятностей становились ярче, чётче, их сложный узор приобретал кристальную ясность.
Библиотека Павильона тысячи отражений располагалась в отдельном крыле — трёхэтажном здании, чьи стены были полностью непрозрачными, защищая древние свитки от солнечного света. У входа его встретила неожиданность — Мэй Лин, помощница главного библиотекаря, собирала упавшие свитки.
Мэй Лин подняла глаза, и Феликс почувствовал, как изменился узор вероятностей вокруг неё — лёгкое волнение, смешанное с радостью. Её длинные волосы были собраны в простую причёску, подчёркивающую изящество черт лица. Память тела отреагировала мгновенно — учащённое сердцебиение, тепло, разливающееся по коже, и смутные образы: вечерняя прогулка у озера, случайные прикосновения рук, несказанные слова в воздухе между ними.
“Брат Чжан,” — она поклонилась, прижимая свитки к груди. “Я слышала о твоём… возвращении. Все говорят об этом.”
Феликс помог ей собрать оставшиеся свитки, отмечая, как её пальцы слегка дрожат при каждом случайном соприкосновении. Похоже, между Чжан Вэем и Мэй Лин было нечто большее, чем просто дружба — какая-то невысказанная история, оставшаяся в прошлом. Он почувствовал странное смешение чувств: собственный интерес к привлекательной девушке переплетался с эмоциональной памятью тела Чжан Вэя.
“Мастер Ю поручил мне исследование,” — сказал он, входя вместе с ней в прохладный полумрак библиотеки. “Любые упоминания о явлениях, похожих на скверну в древних текстах.”
Брови Мэй Лин удивлённо приподнялись: “Но ведь скверна появилась совсем недавно. Первые случаи были зафиксированы только три года назад.”
“Именно поэтому это так важно,” — Феликс прошёл вдоль стеллажей, разглядывая бесконечные ряды свитков. “Если нечто подобное уже случалось в прошлом…”
“Понимаю,” — Мэй Лин поставила свитки на место и повернулась к нему. “Нужно искать не прямые упоминания, а описания схожих симптомов и проявлений.”
Феликс кивнул, отмечая её сообразительность. Через паутину вероятностей он видел, как её разум уже начал перебирать возможные источники информации — яркие нити потенциальных находок тянулись к разным секциям библиотеки.
“У нас есть хроники Периода Трёх Затмений,” — она двинулась к дальней секции. “И записи мастера Ло о Великой Чуме Духа. Возможно, там есть что-то полезное.”
Следующие несколько часов они провели, погрузившись в древние тексты. Феликс быстро понял, что его дар помогает не только в прямом взаимодействии с реальностью — он словно подсвечивал наиболее перспективные фрагменты текста, направляя внимание к важным деталям. Это напомнило ему, как в своей прошлой жизни он мог просматривать сотни страниц финансовых отчётов и безошибочно находить ключевые показатели и аномалии. Там это было интуицией опытного бизнесмена, здесь — проявлением его дара видеть вероятности.
“Посмотри на это,” — Мэй Лин подозвала его к одному из свитков. “Хроники пятисотлетней давности. Здесь говорится о 'чёрной порче', которая 'искажала саму суть вещей и делала невозможное возможным'.”
Феликс склонился над текстом, их головы оказались совсем рядом. Он почувствовал лёгкий аромат жасмина от её волос и на мгновение отвлёкся от чтения. Нити вероятностей вокруг них заплясали, создавая узоры возможных будущих — десятки вариантов того, как могли бы развиться их отношения. Но он заставил себя сосредоточиться на тексте — сейчас главным была информация о скверне.
“Это действительно похоже на современные описания скверны,” — произнёс он, возвращаясь к тексту. “Особенно часть про искажение сути вещей. Что ещё говорится об этой порче?”
“К сожалению, немного,” — Мэй Лин аккуратно развернула свиток дальше. “Хроники обрываются на описании ритуала
