Линии судьбы - Артём Федоренко
На мгновение деловая часть разума Феликса возмутилась абсурдностью происходящего — войны миров, древние печати, вероятностная магия… Но затем он вспомнил своё путешествие сюда, золотые глаза Фортуны и то, как чётко он видел нити вероятностей вокруг больного скверной. Реальность изменилась, и его практичный ум должен был адаптироваться к новым условиям игры.
"Именно это и понял Чжан Вэй," — мастер Ю кивнул, и на его морщинистом лице появилось выражение, напоминающее сдержанную гордость. — "Он разработал особую форму печати, способную воздействовать не только на энергию, но и на сами вероятности. Печать, которую вы теперь носите."
Феликс заметил, что, несмотря на открытость разговора, мастер Ю внимательно наблюдает за каждой его реакцией, каждым движением. Это была негласная проверка, и, судя по тому, как постепенно расслаблялся старик, Феликс её проходил.
Он прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении силы внутри. После интенсивного опыта использования печати при лечении больного его понимание этой силы стало более глубоким, почти интуитивным, хотя он сам не до конца осознавал, откуда приходит это знание — из памяти тела или от резонанса с самой печатью. Теперь он понимал, почему печать так легко взаимодействовала с его даром — она изначально была создана для работы с вероятностями.
"Но она повреждена," — сказал он, открывая глаза. — "Спиральный элемент нестабилен, из него утекает энергия, словно вода."
"Да," — мастер Ю вздохнул, и морщины на его лице стали глубже. — "В своей последней битве Чжан Вэй столкнулся с чем-то… необычным. Даже для скверны. Он успел поглотить печать, чтобы она не досталась врагу, но цена была высока."
Старик поднялся с неожиданной для его возраста грацией и подошёл к стене павильона. Сквозь полупрозрачный материал, похожий на нефрит, но излучающий слабое свечение, было видно, как садится солнце, окрашивая горные вершины в оттенки красного и золотого. Далеко внизу висели облака, делая Павильон Лунного Света похожим на островок в небесном океане.
"Теперь вы здесь," — продолжил он, не оборачиваясь. Его силуэт на фоне заката казался одновременно хрупким и непоколебимым. — "Чемпион богини судьбы, владеющий искусством управления вероятностями. Носитель уникальной печати, способной изменять саму структуру реальности. Интересное совпадение, не находите?"
"Вы не верите в совпадения," — заметил Феликс, вспоминая, как в своём прежнем мире всегда искал скрытые связи и закономерности в бизнес-процессах. Талант, сделавший его успешным там, оказался удивительно применим и здесь.
Мастер Ю тихо рассмеялся, и этот звук напомнил Феликсу шелест бамбука на ветру.
"Как и вы, я полагаю. Нет, это не совпадение. Это подготовка."
"К чему?"
Старик повернулся, и его белые глаза, в которых мерцали серебристые символы, словно заглянули прямо в душу Феликса.
"К войне," — просто сказал он, и от этого слова по спине Феликса пробежал холодок. — "Войне, которая определит судьбу не только нашего мира, но и многих других. Войне с существами, способными искажать сами законы вероятности."
Повисла долгая пауза. Свет в павильоне медленно менялся, по мере того как солнце опускалось за горизонт. Светильники, похожие на капли застывшего янтаря, начали светиться ярче, создавая теплые островки света в сгущающейся темноте.
Феликс почувствовал, как внутри него пробуждается острое осознание масштаба происходящего. Он вспомнил слова Фортуны о существах из мира Обратной Вероятности, о грядущем вторжении. Сейчас, глядя на умудренного опытом старика, на его бесстрастное лицо, он понял — это не мистификация, не игра воображения. Это реальность, новая реальность, частью которой он стал.
"Я стар," — неожиданно сказал мастер Ю, глядя на закат. — "Слишком стар для войны, которая грядёт. Но я должен убедиться, что знания, собранные поколениями мастеров нашей школы, не исчезнут вместе со мной. Чжан Вэй должен был стать моим преемником… — в его голосе промелькнула боль утраты. — Теперь эта обязанность может лечь на ваши плечи."
"Вам нужно многому научиться," — мастер Ю вернулся на своё место, двигаясь с плавностью, выдающей многолетнюю практику боевых искусств. — "И времени у нас не так много. Но сначала… — он достал из рукава своего одеяния небольшой свиток, перевязанный шнурком цвета индиго, — вам нужно узнать истинную историю Чжан Вэя. И понять, почему его печать оказалась именно у вас."
Свиток в руках мастера Ю излучал слабое золотистое сияние. Феликс видел, как нити вероятностей вокруг него пульсируют и переплетаются, создавая узор невероятной сложности, напоминающий струи воды в бурной реке.
"Никогда не позволю никому вернуться в те пещеры," — внезапно произнес мастер Ю, и его голос стал жестким, как камень. — "Слишком опасно. Слишком много было потеряно."
Феликс не понял, к чему это сказано, но решил не прерывать мастера вопросами.
"Это последние записи Чжан Вэя," — мастер протянул свиток. — "Его исследования скверны и… кое-что ещё."
Когда пальцы Феликса коснулись свитка, печать в его груди откликнулась мощным резонансом, словно два камертона одной частоты. По телу пробежала волна энергии, похожая на электрический ток, только теплый и несущий не боль, а странное чувство узнавания. Перед глазами замелькали образы: тренировочный зал, заполненный утренним светом, в котором тени двигались в сложном танце; стол, заваленный древними манускриптами с потускневшими от времени иероглифами; тёмная пещера, стены которой покрыты светящимися символами, похожими на те, что мерцали в глазах мастера Ю…
"Осторожнее," — голос мастера Ю вернул его к реальности. — "Печать пытается восстановить связь с памятью своего создателя. Это может быть… слишком для неподготовленного сознания."
Феликс кивнул, чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Он осторожно развернул свиток, разглаживая желтоватую бумагу. Текст был написан изящными иероглифами, совершенно незнакомыми, но странным образом, когда он сосредоточился, значения символов начали всплывать в его сознании — словно давно забытый язык, который он когда-то знал. Очередной дар от памяти тела, подумал Феликс. Или, возможно, эффект активации печати.
"Теория множественных вероятностей…" — начал читать он, чувствуя, как с каждым словом растет понимание. — "Исследование пограничных состояний реальности… Практики стабилизации вероятностных потоков…"
"Чжан Вэй был не просто мастером боевых искусств," — пояснил старик, и в его голосе звучала гордость учителя за выдающегося ученика. — "Он был исследователем, теоретиком. Он первым понял, что наши традиционные техники работы с энергией — лишь верхушка айсберга. Что реальность гораздо пластичнее, чем мы привыкли думать."
Читая строки, написанные рукой Чжан Вэя, Феликс внезапно ощутил волну глубокой привязанности к мастеру Ю — чувство, принадлежавшее не ему, но ставшее на мгновение частью его самого. Это было странно и трогательно одновременно — быть хранителем не только физической оболочки, но и эмоциональной памяти другого человека.
"Скверна не просто болезнь," — пояснил мастер Ю, создавая
