Расколотый мир - Анастасия Поклад
Оба войска слаженно ахнули.
Тенька задергался, чуть слышно вскрикнул, а потом разом обмяк и завалился на спину.
Последним, что он видел, было затухающее электрическое марево среди клочковатых грозовых облаков.
Эдамор Карей поднялся во весь рост и заорал, пока люди не успели опомниться:
— Фирондо не будет сражаться против своих! Открыть ворота! Обда вернулась в Принамкский край! Новая обда — Климэн Ченара!!!
Глава 17. Лицо на портрете
То, что смутной музыкой звучало,
издали слышнее и видней.
Может, наши участи — начало
для грядущих хроник наших дней.
М. Алигер
Теньке казалось, что он плывет по черной бескрайней пустоте, а кругом то и дело вспыхивают, шевеля бахромой, здоровенные алые круги. Иногда через пустоту пробивались какие-то звуки, мало похожие на человеческие голоса, а порой все начинало с бешеной скоростью вращаться, да так, что голова раскалывалась на части и тоже превращалась в алую бахрому, оседающую вниз и зовущую то ли по имени, то ли просто в никуда…
Потом черная пустота поплыла, и появилась белая, где ничего интересненького не было, даже бахромы. Спустя бессчетное количество времени до Теньки дошло, что это белый потолок. А он сам лежит на этом потолке и плывет, плывет, оставляя позади красные отпечатки босых пяток, причем только левых. Почему все три пятки левые, было непонятно. И почему их три. И почему это пятки, если должны быть ладони. Все нормальные люди ходят на руках. Или не люди? Или не ходят?..
Он вынырнул из бреда, как из омута, такой же мокрый и задыхающийся. Веки слипались, но можно было различить и потолок (не такой уж белый и пустой, а расписной и с лепниной), обитые синей (или зеленой? Или розовой?) тканью стены, высокую спинку стула справа и сударыню слева. У нее было строгое лицо и две золотистые с проседью косы.
— Ты меня слышишь? — спросила сударыня.
— Я? — уточнил Тенька.
— Как тебя зовут?
— Тебя?.. А, меня, — он точно помнил, что знает ответ, но никак не мог его выцепить. Потом в сознании что-то щелкнуло, и Тенька вполне внятно назвал свое имя, а так же имена родителей, сестры и десятка соседей. Затем долго припоминал, как зовут Климу, но разобрался, что "Клима" — и есть имя.
— Сколько пальцев видишь? — не отставала сударыня.
— Два, пять… много.
— Болит что-нибудь?
— Голова, — не задумываясь, ответил Тенька, и только в этот миг понял, что у него болит голова. А еще левая пятка. Потому что из нее ползет красная бахрома…
Пришла Клима. Постояла с потерянным видом, сухо пожелала выздоровления и ретировалась. Тенька вспомнил, как она рассказывала, что терпеть не может больных. Вернее, не понимает, что с ними делать и как себя вести. Ни помочь им, ни приказать ничего, только стоять и терять время. Зачем эти больные вообще нужны на свете? А Тенька больной, это факт. Из здоровых столько бахромы не вылезет.
Из тумана выплывали лица, знакомые и не очень. Той сударыни, Зарина, Ивьяра Напасенталы, снова сударыни, Эдамора Карея и Геры, какого-то мужика с бородой, еще раз сударыни… Звучали голоса. Иногда Теньке казалось, что он понимает, о чем они говорят. Иногда он приходил к логическому выводу, что говорят о нем.
"А что со мной, собственно, случилось?"
Яркая вспышка, боль, грозовое небо, белые свитки на земле, растрескавшейся от молний.
— …Обда Климэн Ченара!
Открытые ворота города. Все качается.
— Высшие силы, да он ведь живой!
— А надолго ли?..
— Крокозябры знают…
— Но что-то можно сделать?
— Подождать.
— И все? Нельзя просто ждать, надо помочь ему!
— Мальчик мой дорогой! Его ударило такой мощью, какой прежде мы и вообразить не могли. И если спустя час он еще кое-как дышит, то все в руках высших сил. Пусть, вон, обда попросит. Девочка моя, в черте города есть маленькое капище. Как освободишься, неплохо бы туда сходить.
— Дела подождут, идем сейчас. И я не девочка.
— На мальчика ты вовсе не похожа. Девочка моя, у тебя усталый вид. После капища — немедленно в постель! Голову надо открутить тому, кто следит за твоим распорядком дня!
— Некому откручивать.
— И очень плохо! Потому что в твоем возрасте надо высыпаться и каждый день хорошо обедать, иначе в итоге наша золотая родина будет иметь вместо обды полусонную шкилету. Ты знаешь, что такое шкилета? Если не перестанешь пренебрегать ночным сном, однажды она поглядит на тебя из зеркала!..
Тенька открыл глаза. Реальность никуда не уплывала, бахрома не лезла, и даже голова почти не болела.
Комната была просторная, светлая. А ткань на стенах — голубая, с желтыми узорами. На кровати — теплое стеганое одеяло. Рядом с кроватью два стула и столик, на нем оплывшая свеча. Сейчас день, и она не горит. В окно светит солнце, а еще видно несколько городских крыш. Наверное, там красивый вид, но, чтобы им полюбоваться, надо встать и подойти ближе. Это шагов пять. До двери больше — около десяти.
Тенька сел. Потом спустил ноги вниз, на темный дощатый пол. Доски самую малость расплывались перед глазами, но можно не обращать внимания. Тем более, бахрома ниоткуда не лезет.
— Это что еще за самодеятельность! — строго раздалось от двери.
Тенька обернулся и увидел, как в комнату входит смутно знакомая сударыня средних лет в простом сером сарафане и с двумя длинными туго заплетенными косами. Сударыня несла в руках таз, в котором мелодично плескала вода. Тенька понял, что хочет пить.
— Неужто очнулось наше юное дарование? — весело, но по-прежнему строго поинтересовалась сударыня, ставя таз на один из стульев. — Ложись, рано еще козлом скакать. Сколько пальцев видишь?
— Четыре, — вздохнул Тенька, нехотя залезая обратно под одеяло. — А который час?
— Семь вечера, закат в разгаре.
Тенька покосился на окно, пока недосягаемое. Да, пожалуй, вечер.
— Это ведь Фирондо?
— Он самый. Прошло две с лишним недели, — сударыня подсела на кровать, деловито задрала ему сорочку, одну ладонь положила на грудь, другую на лоб, по-колдовски прищурила глаза и сосредоточенно замолчала.
Тенька тоже прищурился, надеясь рассмотреть, чего с ним такое интересненькое делают.
Сударыня сердито дернула его за нос.
— Не подглядывай! Мешаешь.
Пришлось сидеть молча. Как показалось Теньке — не меньше получаса. Затем сударыня сообщила, что случай совершенно безнадежный, но если Тенька до сих пор жив и даже вроде бы при памяти, то шансы есть. Сейчас надо умыться, поужинать и заснуть. А если она
