Возвышение ученицы мага - Айисдоттир
— Чего замечтался тут? — послышался голос Тобиаса.
— Эй, кто тебя впустил?
Тобиас посмеялся.
— Меня здесь уже знают.
Короткая пауза. Все наслаждаются легким ветерком и теплыми лучами солнца, небосвод над облаками был насыщенным.
— Ты грустный какой-то, — прервал молчание Матиас.
— Думаю о том, что ты будешь делать дальше.
— Как твои родители поживают?
Матиас передал Тобиасу бутыль, и тот сделал пару больших глотков.
— Замечательно. Все также прислуживают в башне.
— Хорошо, что ты не переживаешь за них. Они у тебя пристроены, при господине. Это хорошо.
— Да. Им уже и самим хорошо. Прислуживать ведь в рабстве это лучшее.
— Да, не в воздушном порту горбатиться…
— Эх, Матиас, не нравится мне это твое презрительно отношение к тяжелому труду. Мы же боремся, чтобы не было такого вот презрения. Чтобы равны были все, чтобы уважали человека за то, что он свое дело делает, каким бы оно ни было.
— Разговорился, смотри-ка, держи ещё, — и Матиас вновь передал Тобиасу бутылку.
А тот её допил и выкинул прямо в облака. Матиас громко рассмеялся.
— Прилетит какому гоблину по голове, и то хорошо.
— Смотри-ка, Тобиас, и ты какой злой оказывается.
— Да где ж я злой. Матиас, то ж гоблины.
И Матиас снова посмеялся.
— Что ж ты ржешь, как конь.
— А что такое конь?
— А, это раньше были такие зверюшки. До телепортации города на эту планету. Они ржали, ну как ты сейчас, вот так же ржали. Лучший друг человека был, после собаки, а может даже и лучше собаки. Хотя не нам судить о звериной преданности, она глубже нашей, человеческой.
— Зря, ты, Тобиас, так о людях, — ухмыльнулся Матиас.
Раздался стук в двери мастерской. Матиас лениво поднялся и пошел открывать. Вскоре он вернулся с Диодором.
— Приветствую, — сказал Тобиас.
— Привет, Тобиас. Как у тебя дела?
— Оставь эти новомодные приветствия. Плевать тебе на то, как у меня дела идут. Я ж знаю. Жизнь раба кого может интересовать?
— Ты чего, Тобиас, — чуть замялся Диодор, — ну, как знаешь. Не хочешь, не говори ничего.
— Он обычно такой, Диодор, — объяснял Матиас, доставая из сундука неподалеку новую бутыль вина и кубки, — Тобиас не любит современных привычек.
— Не люблю, — подтвердил тот и сделал глоток.
— Мне это не очень интересно, — сказал Диодор.
— Тебе особо ничего не интересно, — ответил Матиас, — и ничего ты не делаешь, ты бездельник. Тебя мало что волнует из серьёзных вещей.
— Ну это неправда, это просто не так, — произнес это Диодор с присущим ему равнодушным видом, словно все сомнения на его счет разбивались об него, как волны об утес.
— Как у тебя самого дела? — спросил Тобиас, — рассказывай.
— Ну, я заряжаю кристаллы все быстрее и быстрее. Буду дальше медитировать. Но мне не нравится это все, скучно. Я сейчас изучаю более тонкие аспекты магии, хочу изучить тонкую магию, хочу поступить в кристаллическую библиотеку.
— Он уже давно об этом говорит, — перебил его Матиас, — и ничего не делает.
— Мне в удовольствие. Зачем что-то корчить из себя? — равнодушие Диодора приобрело насмешливый тон, — я не понимаю просто, куда торопиться, или зачем делать что-то, когда это не приносит тебе удовольствия?
— Труд есть насилие над собой, — хмуро объяснял Тобиас, — ты же понимаешь, что мы все хотели бы делать только то, что нам по душе, но любое дело содержит приятные и неприятные стороны.
— Ну, я так не думаю, — отмахнулся Диодор, — я делаю что хочу, и у меня все хорошо.
— Это пока что, — сказал Матиас, потом сделал ещё один большой глоток вина.
— Отвали.
Послышались шаги сзади. Пахомий вышел из своего угла.
Поднявшись, Матиас торжественно простер руки.
— А, а это тот самый талантливый парень, благодаря которому все это и происходит!
— Да, да… — отмахнулся Пахомий, не любивший манерности и дешёвого пафоса, — кристаллы готовы.
— Я Диодор.
— Тобиас.
Короткие, крепкие рукопожатия, и все направились в комнатку, где работал маг. Там на столе находилось множество коротких копий с инкрустированными кристаллическими наконечниками.
— Отлично, — улыбнулся Матиас, — маги будут довольны.
— Этого хватит, чтобы вооружить маленький отряд, — подметил Пахомий с холодной гордостью.
— Неужели копья делаются так долго и сложно? — спросил Диодор.
— Копьё простое изделие, — начал серьёзно объяснять Пахомий, — но взгляни ближе, — он взял одно копье и поднес Диодору, — здесь втравливается кристаллическая пыль, которая тонкой нитью проходит по всему корпусу, что делает кристалл управляемым. Обычный человек может взяться за древко, кристалл выстрелит, когда почувствует напряжение, управлять таким кристаллом несложно любому человеку. Большими кристаллами могут управлять только умелые маги.
— И… и сколько таких получается в месяц? — спросил Тобиас.
— Думаю, по два за вечер смогу делать, — ответил Пахомий, — У нас ведь ещё работа. Лодка сама себя не сделает.
Кроны испускали пестрые стаи птиц.
Здесь было особенно туманно и влажно. Леса здесь были лиственные, зелёные, белёсые облака вырастали из древесных массивов.
Это место находилось на западе от города Эр и южнее города Хон. Это был некогда заброшенный храм Правителя огня и войны, бога, покровительствующего князьям города Эр. Часть зданий пожрали деревья, корнями своими покрыв разваливающиеся каменные стены. Главный храм имел многоярусную черепичную крышу, углы которой загибались к верху. Все здесь утопало в кустарнике и лианах, но храм окружала широкая полоса ровно остриженной травы.
Снаружи никого не было.
Зайдя внутрь, Гликерия увидела пол, окруженный ступенями, выше которых проходила колоннада. Напротив входа, окруженный немногими свечами сидел за чтением стареющий человек, смуглый и с густыми бровями на вытянутом лице.
Гликерия подошла и села пред ним, тогда он оторвался от чтения свитка.
Послышался хриплый низкий бас:
— Ты Гликерия?
— Да. Я от Леандра. Вы скептик?
— Да. Я один из скептиков. Моё имя Феофилакт.
Когда Леандр направлял её сюда, то рассказал ей о том, что в первые годы после телепортации от поселенцев отделилась небольшая группа. Это были маги, лидерами которых стали те из псиоников, кто разочаровался в старых методах строительства империи. Они захватили одну из крупнейших башен и увели её далеко от города на юг континента.
Скептик взмахнул рукой, и из частиц в воздухе со вспышкой возник кубок полный вина, и он протянул его Гликерии.
Приняв кубок, она с восторгом спросила:
— Это магия!?
— Нет, — улыбка чуть смягчила лицо Феофилакта, — фокусы. Всего лишь фокусы.
Гликерия попробовало вино. Напиток оказался гораздо слаще, чем она ожидала, радость от вкуса отразилась на её лице.
— Да, такого нигде не делают.
— Это самое вкусное вино,
