Наследие Мышиного короля - Сергей Борисович Куликов
Фрэнки даже не покраснела, услышав про это. Вот ещё! Но поступить упомянутым образом они с Бенджи не могли. Биоконтроллеры подчинялись воле их обладателей, получая распоряжения через цифровых помощников. Фрэнки не хотела иметь дело с беременностью в ближайшее время и отключила связанную с этим часть физиологических процессов в организме. Нужно было выбрать какой-то другой цикличный процесс для измерения времени.
Несчитанное время текло за спорами и обсуждениями. Другими событиями жизнь пленников была не богата. Кормили их посредством автоматизированной раздачи продуктов питания. Прогулок не было, да и негде было на астероиде прогуливаться.
Фрэнки сразу приняла безвыходность их положения. Она вообще быстро загорелась, но и скоро же гасла в житейских перипетиях. Бенджи возражал против такого подхода. Он считал, что нельзя расстраиваться, ибо их обязательно спасут. Причём спасение придёт в ближайшее время. Между тем ничего не происходило, и Бенджи также стал терять надежду.
Единственным развлечением для молодого человека стали эксперименты с системами организма. Он отдавал приказы биоконтроллерам то ускорить, то замедлить рост волос на голове и теле. В результате вид его стало довольно пугающим. Левая половина тела сильно заросла, тогда как правая оставалась практически безволосой.
Вскоре, однако, спокойная размеренная жизнь пленников была нарушена неожиданным вторжением. Дверь их камеры бесшумно открылась, ввели нового заключённого. Даже в тусклом свете камеры скафандр прибывшего при каждом его шаге переливался всеми цветами радуги.
Конвоиры сняли с нового заключённого надетый на него чудной скафандр и быстрым шагом удалились. Прибывший окинул взглядом помещение и попытался приветливо улыбнуться своим новым соседям. Фрэнки и Бенджи ответили апатичными взглядами, всем видом показывая слабую заинтересованность в общении. На этом фоне слова нового узника показались неестественно жизнерадостными:
– Приветствуя вас, друзья по несчастью!
– Ну, и кто Вы такой? – спросил Бенджи.
– Бертольд Ванг!
Фрэнки не по возрасту сварливо отреагировала на весёлый тон Бертольда:
– Эх, молодой человек. Вы всерьёз думаете, что это место располагает к радости и веселью? Если что, я Фрэнки, а странное существо рядом со мной – это Бенджамин Джонс.
– Рад знакомству! – широко улыбнулся Бертольд. – Обсудим план нашего скорейшего освобождения?
Глава 17
Солнце планеты, на которой сейчас находился императорский дворец Фарда, сияло во всей своей яростной красе. Величественное здание колыхалось в разогретом воздухе, возвышаясь над чёрной скалой, грозным клыком врезавшейся в океан. В свете последних покушений Фард всё более озадачивался вопросами своей безопасности.
Императору виделось недостаточным просто менять места резиденции, важно было и максимально безопасное расположение этих мест как таковых. Так, расположение резиденции на скале выступающего в океан полуострова облегчало контроль сухопутных путей ко дворцу. Оставалось только одно направление, которое следовало контролировать особым образом. Три других отдавались на откуп бурных морских вод. Кроме того, частые бури и проносившиеся над полуостровом ураганы затрудняли атаки дворца с воздуха.
Невесёлые думы посещали генерала Фредерика Вилло, направлявшегося сейчас во дворец Императора по его личному распоряжению. «Вот же старый параноик, – думал Фредерик совсем без почтения к священной фигуре правителя, зная его слишком хорошо и довольно давно. – Отодвинул старых сподвижников, окружил себя молодыми льстецами, и думает, что все эти игры в перемену мест и укрепление охраны его спасут! Только мы, старая гвардия, поможем, когда придёт срок. Ни стены, ни системы охраны, только люди, только личная преданность спасут старого пройдоху. Когда он только это поймёт? Не будет ли поздно?».
Охлаждение Императора отмечали все его старые «друзья». Конечно, дружба властителя Галактики – понятие относительное, здесь лучше говорить о «милости». Тем не менее, даже такое понимание дружеских связей отражало значительные изменения, которые прогрессировали в личности Фарда в последнее время.
Участились случаи доносов, по реальным поводам и выдуманных. Представителей старой гвардии постоянно проверяли, а некоторых уже давно подвергли аресту и допросам. О случаях казней настоящих и мнимых предателей, во всяком случае, в широком доступе, пока не сообщали. Впрочем, при таких темпах набиравшей обороты машины репрессий ждать оставалось недолго.
Фредерик догадывался, что причиной вызова были не его последние успехи на фронтах войны. Успехам Фард отчего-то радовался уже не так откровенно. Видимо, стал принимать их как должное. Тем не менее, проявления гнева по поводу редких неудач быстро становились достоянием общественности, поскольку гневаться Фард любил и умел.
Последнее время Фард принимал посетителей в своей любимой оранжерее. Причины такой любви к растительности никто не знал. Подозревали, что изменения, которым подверг своё тело Император, без следа для его психики не прошли. Говоря открыто, многие уже полагали, что властитель их сошёл с ума. Впрочем, проявлять своё знание никто не спешил, а просто следовали очередной причуде Мышиного короля.
Кстати сказать, рост популярности полузабытого детского прозвища Фарда, которое он получил ещё в бытность свою Фоксом Теном, говорило о многом. Возражать в открытую не рисковали. Заговоры затухали на уровне первых разговоров, ибо опасались шпионов. На этом фоне использование старого прозвища служило простейшим паролем, отсекавшим случайных людей и молодых выдвиженцев Императора. Только «старая гвардия» помнила прозвище «Мышиный король» и только представители этой гвардии использовали его в узком кругу. Круг, между тем, рос, как росло недовольство новой политикой Императора.
Как только доклад о вошедшем растаял в воздухе оранжереи, Фард проговорил, не поворачиваясь к подошедшему к нему Фредерику:
– Генерал, Вы задержались с визитом!
Император не стал отрываться от поливки своих драгоценных растений, между делом продолжая высказывать претензии:
– Жалуются на Вас, генерал, сильно жалуются. Говорят, укрываете часть полагающейся мне добычи, поток рабов начал иссякать. Часть докладов намекает на прямую измену. Пока не верю. Да, да, пока!
Фард неожиданно обернулся и проткнул Фредерика взглядом. Тот выдержал взгляд. Не чувствуя за собой большой вины, он с жаром проговорил:
– Пусть отсохнет язык клеветников! Кто посмеет обманывать своего Императора? Это же святотатство!
– В чём же тогда дело, мой старый друг?
Фард вдруг сменил официальный тон на дружеский. Фредерик отметил это и тоже немного смягчил тон:
– Поток пленников оскудел сам собой. Мы давно не знаем крупных побед, остались лишь мелкие стычки. Кроме того, солдаты Земли предпочитают смерть попаданию в плен. Мы пытаемся помешать этому, чтобы порадовать Императора, но не всегда получается.
– Хорошо, Фредерик, я склонен тебе
