Цветущий ад. Том 2 - Сергей Владимирович Руденко
— Да что вы этого козла слушаете, выкинуть за борт и вся недолга! А силовыми машинами сможет управлять Прапор, вы же знаете — у него есть эта козырная штука в башке…
Если бы взгляд мог убивать, от болтуна бы сейчас остался только дымящийся пепел.
— Заткнись, тварь бздливая! — прошипел Прапор в полной тишине, и обвел взглядом палубу.
Я совершенно автоматически повторил это движение вслед за ним, и с удивлением обнаружил, что стоило запахнуть керосином, как наша невеликая кучка распалась на несколько явно различимых групп.
Почти половина корабельной команды — большей частью вся моя нынешняя семья, успела собраться за моей спиной. К сожалению, было не разобрать: те, кто не присоединились, просто не сообразили к чему идет дело, или и в самом деле решили отсидеться. Но внушало некоторый оптимизм, что Ромка, оба молодых, Болт и наш военфельдшер — то есть самые боеспособные — точно были со мной.
Остальные замерли двумя слабо различимыми группами: те, кто готов был взбунтоваться, и непонятно чего желающий Прапор с его растерянными последователями.
Пока я пытался осознать, что же все это значит, Прапор снова заговорил, и теперь он обратился уже ко мне, ощутимо споткнувшись:
— Глеб, капитан… никто не собирается бунтовать! Я клянусь тебе, что интерфейс у меня сам по себе, а все, что несёт этот урод — отдельно! Просто меня тоже беспокоит происходящее. Да, мы тут вроде как не умираем насовсем, но очнуться в рабах у местных, меня, знаешь ли, не радует…
Я держал паузу с максимально невозмутимым лицом, но на самом деле, по-прежнему пытаясь сообразить, что же делать. Идеи и догадки одна за другой влетали в сознание, и вызывали только растерянность.
«…Мать твою, нужно же что-то решать!» — взвыл я мысленно, но так ничего и не произнес, однако в этот момент на помощь пришли обстоятельства.
«Шш-шух!» — шар из раскаленной плазмы прошуршал над палубой, оставив аккуратное полуметровое отверстие в главном корабельном парусе, и заставил нас всех ожить.
Следующие пятнадцать минут стали едва ли не самыми долгими в моей жизни.
Хотя надо признать: ожидание выстрелов, оказалось куда более страшным, чем их последствия. Так и не взлетев, вражеский корабль — «бронебашенный рейдер» по словам Джона — успел пальнуть в нас еще дважды. И если первый выстрел они влепили «в белый свет, как в копеечку», не повредив в этот раз даже паруса, то второй — оставил сквозную дыру через весь корпус канонерки. Правда, не сумев зацепить ни одну из силовых машин…
По счастливой случайности я, как и все остальные, оставался на палубе, все еще не понимая, придется ли драться со своими. Как раз в момент попадания почти решился начать маневр снижения внутри городских стен, а тут — буквально похолодел: поторопись я с суетой, и шанс сжариться был бы почти гарантированный — плазменный шар не сбросил нас с неба, именно потому что пропалил от борта до борта как раз коридор… где бы я 100% находился, если б управлял судном.
— Вооружайтесь, придурки!
Впечатлённый перспективами, я осознал, что пока враги не перезарядились, мне все же стоит поспешить с приземлением. Но чудовищные часы уже отмерили срок нашего корабля:
— Сэр, берегитесь! — голос Джона застал меня, когда я успел перевести лишь половину машин в режим экстренного приземления, но мало чем помог.
Удар чудовищного кулака пришелся куда-то в носовую часть корпуса. Из-за переборок я не смог ничего рассмотреть, и уже в следующую секунду мощный рывок отбросил меня на переборки.
* * *
Некоторое время спустя
Придя в себя, я потрогал свое мокрое лицо и, рассмотрев Ромку, с трудом вытолкнул несколько неопределенно и размыто:
— Чего за фигня⁈
— Не попали мы в тот проулок… — улыбнулся боцман с неожиданно довольным видом, — канонерку ветром бросило на ближайший дом, так что похоже отлеталась «птичка»…
Судя по его виду, приземление и для Ромки обошлось не так уж легко, но главное — он был жив. Все остальное сейчас казалось неважным, поэтому я не стал уточнять, что при приземлении никуда не целился, а пытался лишь побыстрей хоть куда-нибудь сесть внутри городских стен.
— Потери?
— А ты как? — переспросил приятель.
— Да вроде жив…
— Ну, тогда считай, отделались легким испугом! — снова непонятно ухмыльнулся он.
— С тобой самим-то все…действительно нормально? — поинтересовался я подозрительно.
— Переживу! В момент приземления меня приложило башкой о фальшборт, но даже сознание не потерял, — отмахнулся Ромка не без удивления в голосе.
— Был бы мозг, было бы и сотрясание? — поинтересовался я ехидно.
— Ты, давай сам, попробуй встать! — хмыкнул приятель.
Только после этих слов я с удивлением осознал, что именно меня по-настоящему смущает в происходящем: блин, палуба канонерки явно была искривлена, градусов на тридцать-тридцать пять, как минимум.
— Мы что, на боку?
— Не, на крыше… — снова ухмыльнулся боцман, и пояснил, — только не на своей!
— А? — окончательно запутался я.
— Да ты посмотри…
Посмотреть было на что.
Канонерка и в самом деле лежала на крыше двухэтажного дома. Словно какой-то деформированный скворечник, она устроилась ровно посередине двухэтажного здания, стоящего в ряду точно таких же. Прилегающая узкая, но идеально прямая улочка, просматривалась в одну и в другую сторону на всю длину до самого перекрестка и дальше.
«…Ого, по-моему, здесь ведется реально централизованное строительство…» — мысль была явно не ко времени, но после удара башкой в переборку я не нашел в этом ничего слишком странно или неожиданного.
— Там под нами кто-нибудь уцелел? — поинтересовался я у Ромки.
— Могли бы, дом-то почти не пострадал… — поморщился приятель. — Если бы один мудак не оказался чересчур уж шустрым…
Дом и в самом деле стоял с кораблём на плоской крыше, будто так и надо, но от Ромкиного пояснения мне понятнее не стало:
— Чего?
— Там баба внизу была, перепуганная, понятно… Когда первые двое спустились, она схватилась даже не за нож, а за какую-то деревянную то ли ложку, то ли половник… — боцман снова поморщился, — убили эти козлы ее, и даже не расспросили.
— Сколько я был без сознания?
— Недолго, минут десять-пятнадцать.
— Значит, мы пока не знаем, что здесь и как?
— Ну да, мы с Прапором договорились, что никого не пустим разбредаться, пока не поймем
