Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев
Георг призывал на наши головы кары небесные и грозился жуткой местью, но не был в силах что-либо немедленно изменить. Английский король просчитался, но пока ни он, ни его советники не видели в этом чего-то неисправимого — армия и флот союзников действовали по планам, должным принести им столь нужную победу.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
— Наконец-то Вы очнулись, молодой человек! Почитай неделя, как Вы без сознания! Я уж опасался, что всё же Вы уже на пути к праотцам. — доктор Сарычев, участливо щурясь, осматривал едва пришедшего в себя Никитина, — Голова, дорого́й мой Павел Иванович, воистину Ваше самое слабое место! Болит она, родимая?
Тот в ответ только согласно пыхтел, ибо неудачная пуля на сей раз повредила и его язык.
— Вот насколько же, голубчик, надо быть невезучим, чтобы через день после возвращения в армию, снова получить столь неприятное ранение! И ведь судьба настигла Вас уже после битвы, причём в самом штабе, так ещё и от руки какого-то совершенно ошалевшего итальянца! Воистину восхищён! Хорошо, что ранение Ваше на сей раз не столь опасно, сколь неприятно. Ничего, полежите, голубчик, снова в госпитале — мы уже даже без Вас заскучали. Немечек опять-таки собственноручно займётся Вашей личиной в ближайшее время, ибо жаль столь храброго и красивого молодого человека лишать счастливого будущего!
— М-м-м! — снова подал голос Никитин.
— Ничего-ничего! Потерпите, голубчик! Вацлав Карлович всего-то хочет наделить Вас языком и целой челюстью, да и столь некрасивую дыру в щеке надо бы как-то скрыть. Не дёргайтесь, голубчик! Вы мне мешаете…
— М-м-м!
— Ну что Вам ещё? Никто больше и пострадал — Вы очень удачно прикрыли своим героическим профилем генерала, и Матвей Степанович весьма Вам благодарен за это. После Вашего ранения этого сумасшедшего стрелка хотел было зарубить какой-то казак из конвоя, но его удержали — всё же тот безумец кричал, что убьёт всех французов за смерть своей жены…
Соломин уже сидит в Венеции. Представляете себе, французы там так порезвились, что даже квадригу Святого Марка[8] умудрились стащить с собора и увезти. Говорят, все мозаики срубили… М-да… Подполковник Сухоногов послан в Равенну[9] — освидетельствовать тамошние базилики — боюсь и в этом древнем городе полный разор, да…
Да, я любитель античности, скрывать не буду. Всё хотел увидеть своими глазами красоты восточно-римского искусства, но вот…
Журдан? Да никто не знает, где он. Ищут его… Говорят, штаб наш смог снестись с Жубером, и тот чуть ли не в падучей бьётся, принося свои извинения за поведение безумца-генерала.
Итальянцы бунтуют вовсю: война совсем опустошила эти благодатные земли, да тут ещё и многие местные богатеи по уши вложилась в английские спекуляции и разорились вовсе! Говорят, даже среди римских кардиналов таких несчастных множество, а уж в тех же Флоренции да Милане вообще почти все лишились состояний. В общем, совершенно эти гордыне потомки римлян распоясались — практически всё сообщение на полуострове нарушено, города горят, на дорогах грабят, вон, даже наш штаб обстреляли. Только в Неаполитанском королевстве да Пьемонте порядок хоть как-то поддерживается. Соломин пытается привести ситуацию в Венецианских землях в божеский вид, но сил у нас не хватает. Обещал нам Ушаков прислать полк морской пехоты, но пока… М-да…
В Европе-то, что? Не шевелитесь, голубчик, сейчас-сейчас! Слухи ходят, что адмирал Джервис разбил оба французских флота. По очереди, по очереди, конечно! Говорят, англичане на море теперь столь сильны, что даже испанцы спрятались в своих портах под защитой фортов. Нет, пока официальные известия до нас не добрались, но всё же…
Юноша Ваш? Так вот завтра отплывает! Генерал наш дал ему сопроводительное письмо к самому Великому князю. Очень уж Вас Соломин оценил, да. Уже два раза, голубчик, интересовался наш генерал Вашим здоровьем, да!
Что ещё? А! Да нет пока никаких новостей о Суворове! Уж всяко у него спокойнее, чем у нас — против него всё же таки сам Моро стоит, у него не забалуешь.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
У главной русской армии, действительно, не возникло таких больших проблем, как у Соломина — Моро, даже поняв некую слабость противника, был слишком заинтересован в мире с Россией и не задумывался о возможности вставлять уходящим войскам бывшего врага палки в колёса. Никаких существенных проблем при движении до Рейна у Суворова и не возникло. Однако неприятности ждали с другой стороны главной реки Западной Европы.
План похода предусматривал движение через Мюнстер[10], а дальше либо через Ганновер к Гамбургу, либо, при ухудшении политической ситуации, через Брауншвейг к землям Бранденбурга. Путь должен был пройти на максимальном расстоянии от сосредотачивавшихся в Нидерландах английских и австрийских армий.
Русские колонны шли не быстро, связанные многочисленным обозом, наполненным гражданскими лицами, да ещё и присоединявшиеся по дороге новые желающие принять подданство русского царя скорости движению никак не прибавляли. Весть о сражении у Падуи успела достичь Лондона и Вены, где обросла множеством фантастических подробностей и вселила в высшее общество наших бывших союзников просто невероятную уверенность в успехе собственных планов. Именно неожиданная слабость французских войск заставила англичан торопиться и просто пинками вгонять всё ещё сомневающуюся Священную Римскую Империю в скорую новую войну.
Всё выглядело так хорошо, прямо в соответствии с планами противника — разваливающаяся армия Моро, с одной стороны, и крайне ослабленные боями, отягощённые огромными обозами русские войска, едва тянущиеся через просторы Германии, с другой. Требовалось всего лишь дать небольшой толчок, чтобы огромный глиняный гигант рухнул.
Суворову следовало резко ускориться, ибо армию и фурштаты[11] надлежало успеть вывести в Россию по возможности без военных действий — войска, несмотря на все усилия, были серьёзно некомплектны и истощены, им просто необходимы были отдых и переформирование. Солдаты очень устали, но понимали устремление командования.
Даже последнему ездовому было отлично известно, что усилия, потраченные на уговоры французских учёных, художников, архитекторов были огромными — члены специального посольства академика Бернулли не скрывали награды, предлагавшиеся за переезд в Россию, да и наши дипломаты с большой публичностью почти месяц убеждали Моро разрешить массам французов покинуть свою страну, тратя значительные средства на взятки и суля поставки в креди́т на весьма соблазнительных условиях. Военные были готовы вытерпеть всё, совершить всё что угодно, чтобы усилия не пропали даром, да и просто считали необходимым уберечь доверившихся им людей от опасности.
Армия начала двигаться быстро, резко меняя направление движения,
