Прорвемся, опера! - Никита Киров
— Знаю.
И он знает.
— А они не в курсах были, кто он такой, а то бы и на километр его не подпустили к себе. Хотя, может, и знали, да меня хотели поддеть. А ему-то чё, тупорогий, своих мозгов нет, — Артур снова ткнул парня. — Вот попадёшь на малолетку, Петя, а знаешь, каким там порядки? Хуже, чем на взрослой зоне. Там за любой косяк спрашивают по полной, там даже если перданёшь не в том месте, даже если колбасу поешь не там, уже в петушином закутке ночуешь. Я-то видал такое.
— Если будешь так его тюкать, — прервал я его, — он у тебя точно с кем-нибудь ещё свяжется. Назло тебе. Смотреть надо за ним, раз живёт у тебя, вот и смотри, как за своим родным сыном, чтобы в жизни нормальной дорогой пошёл, раз так решил. А я человек не такой, чтобы из вредности кого-то закрывать, мне хватает, с кем работать.
— А я наслышан, — он захохотал. — Васян, говоришь? Мной прикрылся? Да шучу, не огорчён, отморозки сами попались. Вот ты ими и занимайся, а я за пацаном пригляжу, чтобы доучился в школе и уехал.
— А у него нет родственников?
— Есть, — пробурчал пацан.
— Есть, — Артур кивнул. — Родной батя хотел его забрать, да он алкаш, последние труханы пропил, и пацана только дрюкать будет, чтобы водку ему искал. Знаю я таких, вот и послал подальше. Пусть у меня лучше будет. Да и он сам уезжать к нему не хотел, помнил, как там жил.
Я согласно кивнул, Артур забрал пацана и ушёл. Пацану здорово не повезло, но с другой стороны — отчим хоть не даёт ему войти в свой бизнес и готов присматривать.
Хорошо, что те придурки хоть и держали Петьку на подхвате, но в серьёзные дела пока не посвящали. А так бы связался с ними, и всё, прощай, свобода, первый срок — а потом и пошла бы жизнь такой тропинкой.
Закусив пирожком из того самого пакета, я достал листик из блокнота, который мне вчера дал Толя, и позвонил по указанному там номеру. Пора отработать и этот вопрос.
Ответил мне женский голос:
— Да? — недовольно спросили в трубку. — Чё надо?
— Арсена позови! — потребовал я, немного изменив интонацию. Учитывая, что слышно было плохо, на линии раздавался шум, голос узнать будет невозможно.
— Чё такое?
— Скажи, с депо я, там проблемка одна нарисовалась с его ножом.
В телефоне зашумело, а потом раздался другой голос:
— Говори. Чё надо?
У меня было два варианта, как вести разговор. Первый — обозначить, что за кинжал спрашивают менты, а остальное я передал бы при личном разговоре. Но прожжённый бандит наверняка бы заподозрил неладное и залёг на дно. А то и навредил бы тому человеку, кто сделал ему нож.
Так что я решил воспользоваться вторым вариантом. Ведь халяву любят многие.
— Там с ножом проблемка, — я потёр лоб, напрягая память и свои познания в металлургии, пусть зачаточные, но их должно хватить. — У нас там печка неисправная оказалась, в которой я клинки грею, датчик менять надо.
— И чё? — голос прозвучал грубее.
— Да то, что ножи перекалились, оказалось. Твёрдые слишком стали, сломаться легко могут. У меня сегодня один лопнул клинок, когда мы его в справочник втыкали. Толстый такой, немецкий, с рекламой, видал такие?
Надо его заговорить, чтобы немного подзапутать.
— А я-то причём? — грубо спросил мой собеседник. — Чё ты мне мозги е***? Или ты мне фуфло какое-то впарить хочешь?
— Да я вот думаю, раз вся партия такая, вдруг и твой перекалён? Кончик отломится, как на моём. Вот я и подумал, что давай я тебе другой нож отдам?
— Меня и этот устраивает, хы! — он засмеялся.
— Да мало ли, а мне репутация важна, клиент чтоб доволен был, — сочинял я. — Давай, раз уж я плохо сделал, сам тебе привезу новый, надёжный. Даже наточу, если надо. Только скажи, куда? На халяву же, а старый забирать не буду. Ты, главное, за меня словечко замолви, может, кому ещё потребуется. И чтобы косяков за мной не числилось. Я на совесть работаю, люди серьезные ножички-то берут.
— Уже никому не потребуется, хы! Но раз на халяву, подъезжай вечерком, часиков в десять, в Посёлок за речкой. Улица Чапаева, дом два. Там собака, её крикни, она залает, я выйду. Только смотри, чтобы в этот раз всё путём было с ножиком, а то спрошу за это.
— Вот и договорились.
Я положил телефон на место. Устинов переглянулся с Якутом.
— Паха, — сказал Василий Иванович. — Вот знаешь, когда уйду на пенсию, буду знать, что оставляю родной уголовный розыск в хороших руках. Ты вот прям будто не меньше меня отработал, такое порой ощущение.
Он засмеялся, потом достал из печатной машинки лист и начал что-то на нём писать.
— Мужики, у вас конверта не завалялось? — тут же спросил он. — Надо письмо сегодня отправить.
— Конверт есть, — сказал Якут, открывая ящик стола. — Марок нет.
— Давай без них, разберусь.
— А ты чё красный, Васька? Выпил с утра? Или давление опять? — Филиппов присмотрелся к другу.
— Давление, сто сорок на сто, — пожаловался Устинов. — А ещё чаю крепкого напился. Сегодня домой свалю чуть пораньше. А ты что задумался, Пашка?
— Если это Ганс, надо его брать сегодня, — я поправил трубку и подтянул к себе бумаги. — Пока не свалил куда-нибудь. А пока… вопрос один есть важный. Вот насчёт убитого Сёмы хотел с вами переговорить. Что могло такого случиться, что кто-то решил его убрать? Простая предосторожность или что-то утекло от наших? Вагон говорил, что есть кто-то из ментов, кто им помогал, но он мало что знает.
— Вопрос не очень хороший, — заметил Якут. — Но задать его надо, а основания для сомнений есть. Если кто-то из наших с ними замешан и, не дай бог, в доле, это потом и дальше будет всё влиять. Надо продумать.
— Надо выяснять, — сказал я. — Давайте-ка пока этим и
