Прорвемся, опера! - Никита Киров
— И чё предлагаешь, Маратыч? — поднял тот бровь.
— Ну, как обычно. Премию выпиши, путёвку выбей, отгулы подпиши. Чё, наградить разве нечем? И мужики тоже поучаствовали, сегодня всю ночь работали. Весь отдел сегодня хреначит.
— Какие отгулы? — Шухов недовольно хмыкнул. — Чё вам дома-то делать? Работайте сидите, — но через секунду он по-барски махнул: — Ладно, подумаю. Короче, ёлы-палы, дайте-ка мне расклад по ночным делам и по квартирам, а то с обеда Москва проснётся, как начнёт всех е*** опять, спозаранку! И мне из области тоже прилетит эхом.
А когда мы закончили отчитываться, Шухов наклонился ко мне:
— Ещё один важный вопрос, Васильев, — вполголоса сказал он. — Ночью, с той бандой алкашей, вы взяли одного сопляка, ему восемнадцати даже нет. Его сейчас следак допрашивает в присутствии родителя, и вот родитель хочет с тобой поговорить. Устряпай с ним это дело, пацан-то, вроде, нормальный, просто связался не с той компанией, молодой ещё. Чё ему жизнь гробить? А родитель уж им займётся, чтобы по кривой дорожке не пошёл. Всё, за работу.
В коридоре я обратился к Сафину.
— Руслан, а что это Шухов вдруг резко озаботился вопросом воспитания подрастающего поколения?
— Да родитель там интересный, — Руслан хмыкнул. — Пацан просто под фамилией матери живёт, я поэтому и не понял сразу. А я думаю, чё это вдруг те алкаши, которых вы ночью взяли, вдруг начали раскалываться, закладывать друг друга, а про него говорят, что он ничего и не делал, на подхвате бегал, и вообще человек случайный.
— И кто родитель?
— Тебе так и скажи, — он усмехнулся, но выдал: — Артур из зареченских. Опекун же он его, оказывается. Лично припёрся сам с утра, взял адвоката, на следака наорал, с Шуховым в кабинете сидел. И с тобой хочет побазарить.
— Во, а я теперь вспомнил, — я остановился на месте. — Вспомнил, где пацана того видел, он же с Артуром в машине тогда сидел, в джипе их. Говорили, приёмный сын, да? У него у второй жены свой ребёнок был, и он с ним в итоге остался, когда она умерла.
— Что-то в этом роде. Артур-то чернявый, а тот — белобрысый.
— Ладно. Я этим Артуром уже половину бандитов в городе запугал, — я усмехнулся. — Так что так и быть, поговорим.
В этом закутке на втором этаже мы когда-то собирались устроить место, чтобы можно было спокойно посидеть и попить чай, но руки всё не доходили, и пока там лежали старые дела советских времен, сваленные в огромные стопки, от которых несло пылью. А ещё в этой кладовой иногда проводили допросы жуликов, так что туда втиснули стол и стулья. Впрочем, под допросы у нас подходили любые помещения, раз не выделили специальных.
С одной стороны стола сидел прокурорский следак Верхушин, бровастый и вечно угрюмый мужик в кожаной жилетке, рядом с ним расположилась пышная инспектор по делам несовершеннолетних Фомина — чем-то смущённая, она сложила руки перед собой.
А напротив них сидел очень злой Артур в чёрной с жёлтыми узорами свободной рубахе с засученными рукавами. На правом запястье золотой браслет, на левом — часы, на шее тоже болталась цепь, ещё толще, а на столе перед ним лежал мобильник с выдвижной антенной и пейджер.
Рядом с ним — тот ночной пацан, взятый на квартире с остальными. Он опустил голову, чуть ли не положив её на стол, и иногда шмыгал носом.
— Вот я и говорю, — медленно сказал Артур, — что за сопляком присмотрю. Отбился от рук совсем. Его мать баловала, а теперь он мне достался. И связался с какими-то…
— Да я… — начал было пацан.
Артур отвесил ему знатный подзатыльник.
— Мать баловала, — повторил тот, — а я за ним и не следил, у меня свои дети есть. Но взял в дом её сына, куда его девать-то? И вот, она померла недавно, а он мне остался. И чё с ним делать? Уже взрослый, всё себе на уме.
— Так воспитывай, раз так вышло, — заметил я, войдя и прислонившись плечом к дверному косяку. — Как своего.
— Как своего, — пробурчал Артур. — Отправлю его лучше в военное училище, — он пихнул парня в плечо. — Там научат уму-разуму. А то на зону засобирался, связался с этими обсосами… Чего не хватало? А?
— Да я не собирался…
Артур снова отвесил ему подзатыльник, и пацан замолчал.
— Короче, — произнёс он, глянув на следака. — Вопрос закрыт? Из показаний утырков видно же, что не при делах пацан, случайно прилип, даже не знал, что затевают. На дело его и брать никто не планировал. Да? Приводов нет, в школе учится на четвёрки-пятёрки, чё его тут держать всю ночь? Вы его еще тут без законного представителя опрашивали, но я готов закрыть на это глаза и пойти на встречу…
— Угу, — промычал Верхушин и переглянулся с инспектором ПДН. — Раз такое дело, то можете идти.
Следак и ПДН-щица вышли. Сафин тоже усвистал по делам, в закутке остались только я и Артур с приёмным сыном.
— Короче, Васильев, — сказал Артур уже более спокойным голосом. — Все вопросы я утряс, но вот с операми не говорил, а вы ведь тоже можете ему жизнь подпортить, подумаете ещё, что я его спецом отмазал. Хочу кое-что сказать, раз ты там больше всех поучаствовал.
— Ну говори.
— Ты уж его не прессуй по этому делу, — он снова ткнул пацана. — Все эти чепушилы, которых вы там взяли, и так всё скажут, весь расклад тебе дадут, и ещё рады будут, что легко отделались. А пацану надо биографию чистую, без приводов, чтобы в военное училище взяли без проблем. За бабки-то всё решить можно, но я-то его в Москву или Питер отправлю, пусть чистым будет. Всё равно этот шкет ничего такого и не сделал, я же пробил тему.
— Прямо в училище отправишь? — усомнился я. — Артур, давай начистоту, пока твоего адвоката нет здесь. Ты же авторитет местный, и серьёзно хочешь пацана в военку отправить? А не к себе взять?
— Потому что матери его обещал, — он глянул на парня, который не отрывал виноватого взгляда от
