Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр
Чэн Фэнтай даже не взглянул на Шэн Цзыюня, опустил окно машины, высунул голову и с улыбкой обратился к Шан Сижую и Ли Тяньяо:
– Шан-лаобань, Ли-лаобань, поужинаем вместе? Есть у меня новости, которыми я хотел бы с вами поделиться.
Нечего и говорить, насколько счастлив был Шан Сижуй, стремительной трусцой он бросился к автомобилю, уселся рядом с водителем, и без зазрения совести проговорил:
– Молодой господин Юнь, мы уж тебя побеспокоим, вызови-ка себе рикшу, а нам пора по делам!
Шэн Цзыюнь, которого так бесцеремонно вышвырнули на улицу, беспомощно наблюдал, как его собственная машина уезжала все дальше, но поделать ничего не мог.
Но далеко они не уехали – остановились поужинать в ресторане «Хуэйчжун».
Эта занимательная история произошла вскоре после того, как Шан Сижуй покинул Бэйпин. Чем дольше Чэн Фэнтай думал о вражде между Шан Сижуем и семьей Цзян, тем обиднее ему становилось, и воспользовавшись тем, что на китайский Новый год вся семья собралась вместе, в том числе вернулся из части и Цао Гуйсю, Чэн Фэнтай изловил его и выложил всю историю, а закончив рассказывать, спросил:
– Ну скажи, разве это не возмутительно?
Он с самого начала надеялся, что Цао Гуйсю, который позволял себе самовольно открыть огонь по японцам, непременно проявит вспыльчивый нрав, к тому же с Шан Сижуем его связывала старая дружба. Разве не должен он заступиться за друга? Дослушав историю до конца, Цао Гуйсю и впрямь кивнул, тонкие суровые губы на спокойном изящном лице изрыгнули непристойность:
– Старый ублюдок, вот бы его… Дырка в заднице, заняться ему нечем, вот и несет всякую чушь, а еще корчит из себя такого чистенького и благопристойного. Шан-лаобань увяз в интригах в последние годы. Чем дальше, тем меньше в нем от мужика! – Цао Гуйсю покачал головой, явно не поддерживая Шан Сижуя.
Третья барышня Цао с мужем показывали Чэн Мэйсинь модные танцевальные движения, окружившие их дети хлопали в ладоши, а молодожены танцевали, заливаясь смехом. Вслед за третьей младшей сестрой засмеялся и Цао Гуйсю, он еще долго хохотал, а Чэн Фэнтай все продолжал гнуть свою линию:
– Шан-лаобань вовсе не трус, у него нет выбора.
Цао Гуйсю прыснул со смеху:
– Младший дядя, и ты все еще беспокоишься об этом! Ты живешь в мире, где выживает сильнейший, тут не избежать ударов судьбы. Что там Шан-лаобань – мой родной отец не выделяет мне довольствия, а мне и пожаловаться-то некому!
Это было чистой правдой: если в сердце Чэн Фэнтая Шан Сижуй занимал место любимчика, до которого и пальцем коснуться нельзя, то прочие же смотрели на него по-другому; подсиживать друг друга, плести тайные замыслы – обычное дело в театральном мире. Цао Гуйсю, который привык уже видеть смерть на поле боя, не придавал никакого значения позору Шан Сижуя. Чэн Фэнтай весь подобрался, перевел разговор в другое русло и принялся обсуждать с Цао Гуйсю военные расходы. Цао Гуйсю склонился к нему всем телом и слушал, не моргая, мало-помалу на лице его расцветала улыбка, он положил руку Чэн Фэнтаю на ляжку и с чувством похлопал. Цао Гуйсю, обладавший наружностью эдакого божества войны, вел себя как человек простой и приземленный: если прежде он звал Чэн Фэнтая только вторым господином Чэном, то после свадьбы третьей сестры, должно быть, из-за щедрого приданого, преподнесенного Чэн Фэнтаем, стал считать его верным другом и теперь именовал младшим дядей. Чэн Фэнтай прижал руку Цао Гуйсю, по-прежнему лежавшую у него бедре, похлопал по ней и проникновенно сказал:
– Сердце твоего младшего дяди одинаково болит и за Шан-лаобаня, и за тебя, я не в силах смотреть, как несправедливо с вами обходятся. С твоими делами младший дядя еще может помочь. Но вот для Шан-лаобаня я и правда ничего не могу сделать!
Поскольку Чэн Фэнтай выразил уже решимость помочь ему, то и Цао Гуйсю пришлось сделать шаг навстречу, ведь дружба строится на взаимности, долг платежом красен. На губах старшего молодого господина Цао заиграла тонкая усмешка:
– У младшего дяди большая семья, полно своих хлопот, не стоит вам соваться в мутную воду «грушевого сада», навлекать на себя неприятности от этих дрянных трупп. С делом Шан-лаобаня я разберусь вместо младшего дядюшки, долго ждать тебя не заставлю, вот прям сегодня и приступлю.
Это был первый день нового года, и Цао Гуйсю с отрядом солдат направился к дому семьи Цзян. Им навстречу выехала машина, внаглую перегородив въезд в дом, так что два автомобиля едва не столкнулись бамперами. Из окна автомобиля высунул голову Ду Ци и помахал рукой:
– Военный! Отгоните машину чуть назад!
Цао Гуйсю не терпелось поскорее покончить со всем этим и вернуться домой поесть, он не желал тратить без толку слова на избалованного барчука и велел шоферу отъехать на чжан [221] назад. Ду Ци выпрыгнул из машины и вытащил оттуда юношу:
– Надеюсь, ты хорошенько запомнил все, что я тебе говорил, танцуй как следует! Репутация твоего хозяина зависит только от тебя!
Этим юношей оказался не кто иной, как Лаюэ Хун из труппы «Шуйюнь». На дворе стоял такой холод, а на нем не было меха, лишь простенькая короткая курточка. И тем не менее вид он принял доблестно-героический, совершенно не ежился на морозе. Ногами в кожаных ботинках Ду Ци принялся колотить по воротам дома семьи Цзян, и привратник, заметив его надменное и дерзкое поведение, тоже не стал проявлять дружелюбие, а преградил ему дорогу, собравшись уже сообщить хозяину о посетителе. Однако за Ду Ци поднимался по ступенькам Цао Гуйсю, плащ его развевался на ветру, и своей мощью он прямо-таки пригвождал к месту. Ду Ци и Цао Гуйсю смерили друг друга взглядами, не в силах разгадать замысла противника.
Цао Гуйсю приподнял шляпу и, глядя на Ду Ци, спросил его в лоб:
– Господин приехал навестить друга или же искать неприятности?
Ду Ци ответил честно:
– Искать неприятности.
Цао Гуйсю кивнул:
– Тогда не будем ждать, пойдем вместе.
С этими словами он легонько щелкнул пальцем, и солдаты оттеснили привратника, распахнули двери и стремительным шагом ворвались внутрь с громкими криками, чем изрядно напугали домочадцев. Ду Ци показалось, что все это выглядит как конфискация имущества, в процессе которой и всю семью перебьют заодно. Он поспешил сложить руки в знак уважения перед Цао Гуйсю:
– Господин начальник, искать ссоры тоже надо в порядке очередности. Как бы там ни было, мне не нужны жизни членов семьи Цзян. Давайте сперва я докажу им
