Фрэнк Синатра простудился и другие истории - Гэй Тализ
Однажды, когда клиент пришел примерить новый костюм, но не смог просунуть руки в слишком узкие рукава, Франческо Кристиани не только не извинился перед ним, но и повел себя так, словно его оскорбило неведение заказчика о нюансах мужской моды, с которыми хорошо знакомо ателье Кристиани. «В рукава таких пиджаков руки не просовывают! – сообщил Кристиани клиенту высокомерным тоном. – Пиджаки такого покроя накидывают на плечи!»
В другой раз, когда Кристиани вышел после обеда на главную площадь Маиды послушать дневной уличный концерт, он заметил, что воротник новой униформы, которую третий трубач накануне получил из ателье, вздувается пузырем, едва музыкант поднимает инструмент к губам.
Встревожившись, что это заметят и плохо подумают о его портновской квалификации, Кристиани велел моему отцу, в то время худенькому восьмилетнему мальчику, затаиться за тканью, декорирующей эстраду, и всякий раз, как у трубача под воротником появится этот пузырь, украдкой одергивать его мундир. Когда концерт окончился, Кристиани, придумав какую-то хитрость, выманил мундир у музыканта и исправил оплошность.
Примерно в это же время, весной 1911 года, в ателье произошла беда, от которой не видно было спасения. Положение выглядело до того серьезным, что первым побуждением Кристиани было уехать на время из Маиды, избегая последствий. Происшествие, вызвавшее такую панику, случилось в пошивочной в предпасхальную субботу, и заключалось оно в том, что некий подмастерье нечаянно, но бесповоротно повредил новый костюм, сшитый для одного из самых взыскательных клиентов Кристиани, для человека из числа uomini rispettati – уважаемых лиц – округи, а попросту говоря, из мафии.
До того, как Кристиани стало известно о случившемся, он радовался урожайному утру в своем ателье, где с ним расплатились несколько довольных клиентов, в последний раз примерявших и забиравших костюмы, чтобы надеть их завтра на пасхальную passeggiata – прогулку, которая традиционно давала мужчинам Южной Италии самый важный в году повод покрасоваться. В то время как скромные женщины городка – исключая тех более смелых, чьи мужья уехали в Америку на заработки, – проводили время после мессы, благоразумно сидя на своих балконах, мужчины прохаживались по площади, брали друг друга под руку, беседовали, курили и, скашивая глаза, поглядывали на новые костюмы друг друга. Ибо несмотря на бедность, царившую в Южной Италии, или, может быть, как раз из-за нее внешнему виду там придавали избыточное значение – это входило в присущий региону синдром fare bella figura (показать себя наилучшим образом); поэтому мужчины, собиравшиеся на пьяцце Маиды, как и на десятках подобных площадей по всему Югу, были очень хорошо осведомлены о тонкостях мужской моды.
Им хватало нескольких секунд, чтобы оценить покрой чужого костюма, они могли отдать должное каждому искусному стежку, могли уверенно судить о том, как портной справился с самой трудной задачей – с плечом, от которого зависит, будут ли двадцать с лишним индивидуально подогнанных элементов пиджака пребывать в гармонии и гладко переходить друг в друга. Едва ли не каждый уважающий себя мужчина, входя в ателье, чтобы выбрать ткань для нового костюма, знал наизусть свои двенадцать главных размеров, начиная с расстояния между линией шеи и талией и кончая точной шириной отворотов брюк. Многие из таких клиентов имели дело с семейной фирмой Кристиани всю свою жизнь, а до них – их отцы и деды. Предки Франческо Кристиани шили мужскую одежду в Южной Италии с 1806 года, когда регион находился под властью Наполеона Бонапарта; когда Иоахима Мюрата, зятя Наполеона, которого тот в 1808 году сделал королем Неаполитанским, расстреляли в 1815 году в городке Пиццо в нескольких километрах к югу от Маиды солдаты, подчиненные Испанским Бурбонам, гардероб, оставшийся после Мюрата, включал в себя костюм, сшитый дедом Франческо Кристиани.
Но сейчас, в 1911 году, в Великую субботу, Франческо Кристиани оказался в положении, из которого его не могла вызволить долгая семейная профессиональная история. Он держал в руках новые брюки с дыркой на левом колене – с разрезом длиной почти в три сантиметра, который случайно сделал подмастерье, балуясь с ножницами на столе, где эти брюки были выложены для того, чтобы Кристиани бросил на них окончательный взгляд.
Хотя подмастерьям постоянно напоминали, что они не должны браться за тяжелые ножницы (их главными задачами было пришивать пуговицы и наметывать швы), иные из юнцов, желая поскорей набраться портновского опыта, легкомысленно нарушали запрет. Но проступок этого мальчишки утяжеляло то, что поврежденные брюки были сшиты для мафиозо по имени Винченцо Кастилья.
Новый клиент из близлежащей Козенцы, Винченцо Кастилья был до того откровенен насчет своей криминальной деятельности, что месяцем раньше во время примерки попросил Кристиани оставить внутри пиджака достаточно места для кобуры с пистолетом. Тогда же, однако, синьор Кастилья высказал ряд других пожеланий, которые подняли его в глазах портного, охарактеризовали как человека с чувством стиля, знающего, что подходит к его довольно корпулентной фигуре. К примеру, синьор Кастилья попросил сделать плечи пиджака пошире – тогда бедра будут казаться более узкими; чтобы не так бросалась в глаза тучность живота, он заказал плиссированный жилет с широкими заостренными лацканами и отверстием посередине, сквозь которое можно пропустить золотую цепочку, идущую к часам с бриллиантами.
Кроме того, синьор Кастилья потребовал, чтобы брюки были с отворотами по последней европейской моде; оглядев пошивочную в ателье Кристиани, он выразил удовлетворение тем, что все портные у него, не пользуясь разрекламированными швейными машинками, шьют вручную: да, машинки быстры, но им недостает способности тонко формировать швы и углы, которой наделены руки даровитого портного.
Кивнув в знак почтительного согласия, портной Кристиани заверил синьора Кастилью, что его ателье никогда не соблазнится этим пошлым механическим изобретением, пусть даже швейные машинки уже широко используются и в Европе, и в Америке. Услышав слово «Америка», синьор Кастилья улыбнулся и сказал, что побывал однажды в Новом Свете; там, добавил он, обосновались несколько его родственников. (В их числе был молодой Франческо Кастилья, который затем, начиная с эпохи сухого закона, прославится и колоссально разбогатеет под именем Фрэнк Костелло.)
В последующие недели Кристиани уделил много внимания удовлетворению нужд видного мафиозо, и тем, что получилось в итоге, он был доволен и горд – до Великой субботы, когда он обнаружил разрез на левом колене новых брюк синьора Кастильи.
Вскричав от душевной боли и ярости, Кристиани вскоре добился признания от подмастерья, который покаялся в том, что резал ножницами ненужные куски ткани по выкройке, лежавшей на этих брюках. Потрясенный
