Чтоб услыхал хоть один человек - Акутагава Рюноскэ

25 апреля 1921 года, Китай

Хотя этот парк и называют «общественным», вход туда китайцам запрещён, но при этом между деревьями слоняется немало голубоглазых бродяг, заброшенных сюда из Сибири.

Шанхай. Акутагава-сэй

Май 1921 года, Китай

Целыми днями гуляю по Шанхаю. Выучил дюжину китайских слов. Мне кажется, Шанхай не столько Китай, сколько Европа. Причём Европа второсортная. Вот и в ресторанчике, где я сейчас сижу, из посетителей-японцев лишь я один. Остальные – европейцы. И Его величество король Англии с фотографии, висящей на стене, весело смотрит на нас.

5 мая 1921 года, Китай

Мои дорогие!

У меня всё в порядке, не беспокойтесь. Вчера вернулся из Ханчжоу, через два-три дня поеду в Сучжоу и Нанкин, а оттуда – в Ханькоу. Сегодня, пятого мая, первый праздник мальчиков для Хироси. Желаю, чтобы он и все остальные были здоровы. В Ханькоу в английском семмльменте я встретил Горо Уцуномию. Жаль, что вы не передали ему письмо для меня. Скоро начинается сезон дождей, а погода необычная для этого времени года – думаю, в Японии то же самое. Тётушка, береги своё здоровье. А ты, отец, не пей слишком много. В Китае я видел немало девушек, у которых нос похож на матушкин. Много ещё больших толстушек, чем Фумико. В отдельном конверте посылаю вырезки из шанхайских газет. Меня поражает, что целых три дня они пишут обо мне. Из Шанхая я послал несколько посылок с книгами. Когда прибудут, проверьте, чтобы в них не оказалось клопов, и сложите в моей комнате на втором этаже. Много книг я вам посылаю. На этом заканчиваю.

Акутагава

Р. S. Недавно видел сон, как я вернулся домой. Ещё в Ходзё. К нам пришёл Ёси-тян[263]. Вдруг он кричит: «Все вы призраки!» – и опрометью убегает. А тётушка остаётся. Тут я просыпаюсь, с таким тяжёлым сердцем. Во сне Хироси всё время вертелся между нами.

Жены моих шанхайских знакомых подарили ему серебряные игрушки (две штуки по двадцать иен каждая). Супруг Фумико в Шанхае пользуется успехом у женщин. На этом заканчиваю.

10 мая 1921 года, Китай

В Шанхае было так ветрено, что я всё время сидел безвылазно в гостинице. Потому и не писал – прости. Вчера наконец продолжил поездку. Из Ханчжоу прибыл в Сучжоу. Здесь огромный конфуцианский храм, но в нём гнездится множество летучих мышей. Когда шёл по нему, всё время слышал шум дождя. Что такое, думаю, и с удивлением обнаружил, что это шелест крыльев летучих мышей. Весь пол загажен. Запах ужасный. Завтра собираюсь поехать в Янчжоу. На этом заканчиваю.

Сучжоу. Гаки

Р. S. Прочли ли вы письмо, адресованное Хэкито-сэнсэю?

17 мая 1921 года, Китай

Мои дорогие!

Я уже побывал в Ханчжоу, Янчжоу, Суджоу, Нанкине. Если и дальше моя поездка по Китаю будет такой же спокойной и безоблачной, то я, пожалуй, до самой осени не вернусь домой. В общем, я решил, не заглядывая в Лушань, Санься, Тунтин, из Ханькоу сразу же отправиться в Пекин. Как бы прекрасен ни был Китай, скитаться по гостиницам больше двух месяцев не так уж приятно. Позавчера меня осмотрел врач, сказал, что всё в порядке. Получили ли вы фотографии? Скоро должны получить те, которые я сделал в Янчжоу и Сучжоу. В Нанкине купил кимоно для Хироси. Это тигровое кимоно, которое надевают в праздник мальчиков китайские дети. Кимоно, правда, маленькое, не знаю, влезет ли в него Хироси. Зато и стоит дёшево – всего одну иену тридцать сэн. Я всё время покупаю интересные книги и литографии – они мне всё время попадаются – и поэтому сижу без денег. В Пекине должен получить очередную сумму на путевые расходы из осакской газеты. (За пребывание в клинике пришлось уплатить целых триста иен.) Хочу как можно скорее съездить в Пекин и сразу же после этого вернуться в Японию. Сегодня вечером сяду на судно и на пятый день буду в Ханькоу. Оттуда до Пекина двое суток, так что через неделю смогу отдохнуть в пекинской гостинице. Теперь письма шлите в Пекин. (…)

Надеюсь, все вы здоровы. Продолжаешь ли ты, тётушка, делать уколы? Лучше делать не внутривенные, а внутримышечные. Если ещё не начала, начни после того, как получишь это письмо. В Китае существует чудодейственное лекарство в виде чая, которое здесь называют «Трава жизни». На собственном опыте убедился в его удивительной эффективности. Возвратившись, буду поить им тётушку и матушку. Фумико, как только кончится настойка женьшеня, сразу же купи. И заставь всех пить. Регулярно, не пропуская ни дня. Я говорю так, потому что принимать её лишь время от времени равносильно тому, чтобы плевать на своё здоровье.

Акутагава Рюноскэ

Р. S. Только что получил ваше письмо. Я сейчас совсем без денег, и поэтому купить материю не смогу. Если хотите получить подарки, просите только дешёвые.

31 мая 1921 года, Китай

Приехал в Чанжа. Осмотрел библиотеку Е Дэхоя. Сам Е-сэнсэй живёт сейчас в Сучжоу. В библиотеке насчитывается триста пятьдесят тысяч томов. Он склонен распродать их. Может быть, вы купите? Здесь есть чрезвычайно интересные книги. Нужно будет ещё просмотреть книги библиотеки Гуаньчутан. Завтра утром возвращаюсь в Ханькоу. А через пару дней хочу выехать в Лоян. На этом заканчиваю.

Акутагава-сэй

2 июня 1921 года, Китай

Сусукида-сэнсэй!

Я не забыл своего обещания «посылать материалы регулярно». Но выполнить его оказалось гораздо труднее, чем я предполагал. Причина в том, что, кроме осмотра достопримечательностей, памятников старины, посещения театров, университетов, мне приходится ещё тратить время на приёмах, лекциях, я вынужден принимать весьма уважаемых людей, желающих поглазеть на меня, как они глазеют на японскую саламандру в аквариуме зоологического сада. Когда я на судне, меня ловит капитан или эконом, и я должен внимательно рассматривать принадлежащие им фальшивые старинные книги и картины. Могу ли я после всего этого напрягать ум и что-то писать – нет, единственное моё желание лечь спать. Я уже дошёл до нервного истощения. Долго так продолжаться не может. (Попробовал пару дней писать, но испугался, что совсем сдам.) Временами я думаю, что рекомендательные письма Савамуры-сэнсэя оказались чересчур сильнодействующим средством. Хорошо бы желание писать появилось у меня, когда я возвращусь на родину. Кроме того, я всё время боюсь забыть то, что увидел, то, что услышал здесь, поэтому, независимо от того, где нахожусь, будь то на улице, в ресторане или закусочной, я достаю блокнот и старательно всё записываю. Вот какие у меня дела. Буду бесконечно рад, если Вы не станете ругать меня за то, что я не держу слова. В Шанхае я две недели пролежал в больнице, и, когда вышел, уже наступила весна. От осмотра ущелья Ичанся отказался, от поездки в Сиань отказался и, быстро осмотрев Лаоян Лунмень, решил сразу же отправиться в Пекин. В конце концов, я совершенно не обязан непременно осматривать ущелье Ичанся. Что же касается Сианя, то там происходят столкновения, и до Лаоян Лунмень, как я слышал, по дороге вообще не добраться. Да к тому же и деньги тают со страшной быстротой. Меня буквально замучили посетители.

Искренне Ваш, Акутагава Рюноскэ