Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун
В результате 9 декабря 1992 года премьер-министр Джон Мейджор сообщил Парламенту о принятом Чарльзом и Дианой решении расстаться. Родители заранее пригласили обоих принцев в гостиную директора Ладгроува, чтобы предупредить их об этом. «Надеюсь, теперь вы оба будете счастливее», – сказал Уильям после того, как они с братом вытерли слезы. Больно было слышать такие взрослые слова от ребенка, чья вынужденная зрелость разрывала душу.
Мальчиков учили улыбаться журналистам, но теперь представители СМИ превратились в их жестоких противников. Казалось, распад союза родителей привел к разрушению всех границ и потере малейшего уважения. Диану «в образе Греты Гарбо» (так ее прозвали таблоиды) папарацци преследовали из чисто спортивного интереса. Победителем считался тот, кто доводил ее до слез. Марк Сондерс и Гленн Гарви, коллеги-папарацци, за год до гибели принцессы даже выпустили книгу «Охота на Ди» (Dicing with Di), в которой открыто насмехались над переживаниями своей жертвы. Сондерс описывал попытки Дианы защитить частную жизнь сыновей: «Постоянно направленные на них объективы выглядят устрашающе, очень устрашающе… детям они кажутся устрашающими». «Похоже, в тот день Диана выучила новое слово», – язвительно добавлял к этому Сондерс.
Теперь каждая встреча с матерью стала для мальчиков испытанием. Летом 1993 года Диана повела их в «Одеон» на Лестер-сквер на дневной сеанс «Парка юрского периода». У выхода их поджидал отвратительный гадюшник папарацци. Гарви вспоминал, как неожиданно «увидел размытое черное пятно»:
«Это была Диана, но я никогда раньше ее такой не видел. С покрасневшим перекошенным лицом она мчалась сквозь толпу прямо на нас. Взгляд был прикован к нам. А потом она закричала как дикое животное».
В тот день она набросилась на фотографов, крича: «Вы превратили мою жизнь в ад!»
Подобные воспоминания еще долго будут преследовать Гарри и Уильяма. «Думая о том времени, я словно снова ощущаю беспомощность, – рассказывал Гарри. – Чувствую, каково это – быть слишком маленьким, быть мальчиком, который не может помочь женщине. В данном случае – матери. И такое случалось постоянно». Не давали покоя и сыпавшиеся со всех сторон откровения, которые подрывали веру в слова родителей. В этих условиях братские узы крепли день ото дня: Уильям и Гарри не доверяли никому, кроме друг друга. Годами их учили демонстрировать, что они живут в идеальном мире, как и подобает наследникам королевской семьи, но все это снесло лавиной правды, которую долго скрывали от них родители.
Мальчиков ранили признания отца в интервью Джонатану Димблби. Чарльз говорил, что изменял Диане, жениться на которой его заставил принц Филипп, с Камиллой на протяжении всего брака. Утром 17 октября 1994 года их снова вызвали в кабинет директора. На этот раз там принцев ждала Диана, которая поспешила в Ладгроув в попытке смягчить удар. У ее сыновей накопилось множество вопросов. По воспоминаниям Эндрю Мортона, Уильям – ему тогда было двенадцать лет – спросил: «Это правда, мама? Правда, что папа тебя никогда не любил?»
Почти сразу после этого вышла сенсационная и ужаснувшая мальчиков книга «Любовь принцессы» (Princess in Love), написанная Анной Пастернак, журналисткой Daily Express. В основу книги легли 64 письма, написанные Дианой Джеймсу Хьюитту, ее любовнику в период между 1986 и 1991 годами. Так Уильям и Гарри получили ужасающее свидетельство любовных похождений матери.
Хьюитта они знали как инструктора по верховой езде. Он был капитаном армии, а внешне являл собой менее яркую (за исключением рыжих волос) и более мускулистую версию принца Чарльза. Дикция его не отличалась особенной четкостью: создавалось впечатление, что Хьюитт постоянно держит во рту несколько нафталиновых шариков. Для мальчиков он был «дядей Джеймсом», который приезжал в Хайгроув по выходным с псом Джестером, когда Чарльз отсутствовал. Сыновьям Дианы он понравился сразу. Гарри обожал слушать его рассказы об армейской жизни. Кен Уорф, впрочем, обаянию бывшего капитана не поддался. По его мнению, Хьюитт был «редким кретином». Как-то раз дама из свиты Дианы предложила Хьюитту холодную сосиску, которую тот съел и проговорил: «Позволено ли мне будет заметить, миледи, что это была, возможно, самая вкусная сосиска в моей жизни?» Именно он возил мальчиков на экскурсию в казармы Комбермир, где в порыве вдохновения купил каждому по миниатюрному бронежилету, паре камуфляжных штанов и берету. Он научил мальчиков маршировать, отдавать честь и носить винтовку, а также разрешил забраться в танк. Иногда Хьюитт привозил Диану и ее сыновей в Девон, в дом своей матери, где они весело проводили время и оставались на ночевку.
А теперь выяснилось, что он был любовником их матери. Руководство школы сделало все возможное, пытаясь оградить Уильяма и Гарри от публичной демонстрации грязного белья Дианы. Интерес учеников к чтению новостей поощряли, но газеты, которые обычно можно было найти в общей гостиной, часто уносили из соображений деликатности. Уильям давно не попадался на такие уловки: в комнате охранника стоял телевизор, и мальчик научился пробираться туда, чтобы смотреть передачи, освещавшие проблемы в его семье.
Для Гарри выход книги Анны Пастернак оказался событием весьма неприятным еще и потому, что с новой силой поползли слухи, будто его отцом был не принц Чарльз, а рыжеволосый капитан Хьюитт, хотя предполагаемая дата зачатия младшего сына Дианы не совпадала по времени с ее романом с Джеймсом. (Я отношусь к этой идее скептически, поскольку имела возможность посетить Элторп, посмотреть на фамильные портреты на стенах и воочию убедиться: никакое дополнительное вмешательство тут не требовалось. Гарри получил яркую внешность по наследству: одного из живших в XIX веке Спенсеров даже прозвали Красным[38] графом за цвет бороды.) Осенью 1998-го, перед первым годом Гарри в Итоне, Чарльз пригласил сына к себе и достаточно категорично заявил, что не сомневается в своем отцовстве. Гарри очень внимательно выслушал его, но ничего не сказал. Разумеется, подобная мера не могла ни остановить слухи, ни помешать другим ученикам дразнить юношу. Вплоть до 2002 года к этой теме возвращались снова и снова, а издание News of the World, говорят, даже искало возможность заполучить прядь волос Гарри и провести сравнительный анализ его ДНК и ДНК из волос Хьюитта. Принцу постоянно приходилось уворачиваться от двусмысленных вопросов: например, не собирается ли он «пойти по стопам отца и сделать карьеру в армии?». «В военно-морском флоте, вы хотели сказать?» – поправлял он, мрачно глядя в пространство.
Интервью Мартина Башира с Дианой только усугубило ситуацию. Оно вышло, когда Уильям проучился в Итоне всего два месяца. Ему разрешили посмотреть прямую трансляцию в кабинете доктора Гейли. Уже год дома шла непрерывная война, изрядно истощившая силы мальчика. Королева беспокоилась, нет ли у него нервного срыва. О том же задумывался и сам директор колледжа. По словам Ингрид Сьюард, едва до него дошли слухи об интервью, доктор Гейли позвонил Диане и попросил ее лично подготовить сына к тому, что он вот-вот узнает. «Разве это необходимо?» – вздохнула она, опасаясь, очевидно, реакции своего «маленького древнего мудреца». Она больше не была той женщиной, которая приехала в Ладгроув, чтобы успокоить старшего сына после откровений Чарльза в интервью Димблби. Интриги поглощали все ее внимание, и она предпочитала игнорировать их последствия. Только после второго – весьма настойчивого – звонка Гейли она согласилась поговорить с Уильямом.
Накануне выхода интервью Диана встретила сына возле готической часовни колледжа, построенной в XV веке. Студенты расходились после воскресной службы: сплошь черные фраки и белые галстуки. Уильям появился в дверях последним. Он шел опустив голову, словно копируя мать – это в последнее время случалось с ним все чаще. Когда Диана окликнула его, он ответил ей грустным взглядом.
Разумеется, ее преследовали и здесь. Марк Сондерс видел ее встречу с сыном. Когда Диана повела Уильяма за изгородь, чтобы поговорить наедине, папарацци взобрался на крышу автомобиля в надежде получить ракурс получше. «Буквально через несколько секунд Уильям ушел от нее, даже не попытавшись поцеловать мать или попрощаться с ней, –
