Мысли о главном. О жизни и смерти - Валерий Степанович Миловатский
23/06/1995. Боль сознания!
Сознание – это боль. Через неё Господь и проясняет твой дух. И ты через эту боль (сознания) идёшь к Нему.
Мирное сознание, нирвана, полусонливое – это, видимо, неполное сознание, не то. Оно не даёт ухватить самые корни Бытия (горькие). Когда же болит, всё схватываешь и осознаёшь остро: и вокруг, и в себе. Как бывало в детстве: с болью прорывалось сознание Бытия во мне. Эта боль заставляла мыслить, сознавать, искать, рисовать, творить, жить пронзительно в накале, как будто жжёт что-то.
Потом, конечно, нужен покой – переварить это, гармонизировать. Как больно жить!
04/07/1995. Язык и Слово. Временное и Вечное
(на даче, думая о литературе)
Сколь разными словами сказаны великие литературные вещи! Например, «Братья Карамазовы», «Обломов», «Мастер и Маргарита»… И какой простор и своеобразие («своеобычие») слова! В «Мастере» некое амикошонство, в «Карамазовых» как бы нарочитый пафос, надрыв и доверительность и т. д… Сколь различны – и сколь схожи великие вещи!
В чём суть словесно-художественного феномена? Чтобы подобрать удачные слова? Выразить, «одеть» вещь, явление? Нет! Это лишь стотысячная доля дела. Слова – в меньшей мере средства «выражения» и «одежда». Они материал, из которого вылеплено произведение. Мало того, они суть, цель художественной вещи. Не писатель описывает вещи, а вещь сама говорит своим языком. Каждая вещь имеет свой голос, свои краски, свои объёмы и формы – это её язык, которым она заявляет о себе в этом мире, который входит в содружество мира бытия. Но это далеко не всё.
Писатель должен уловить язык, которым говорит, которым светится, излучается вещь, истоньшаясь и переходя в излучение, в свечение – в надежде, в стремлении стать словом. Писатель даёт вещи слово. Переводит её в Мир Слова, в Мир Вечности. Он улавливает, угадывает, порождает то слово, которым хотела бы стать нудящаяся вещь, жаждущая этого слова, чтобы вылиться, высказаться в нём. И вот язык бытийственной вещи с помощью гениального писателя переведён в слово. Язык цветной и временной стал нетленным, вечным словом – вословлен.
Слово идёт от Вечности. Слово – стезя восхождения к Богу. Здесь недопустима фальшь. Но и слову нужен земной язык вещей. Вечное нуждается во временном. Слово должно наполниться вещью, исполниться ею. Слово становится вещью, а вещь – словом. Это процесс взаимопроникновения. Встречный. Слово идёт к вещи, вещь говорит к слову. Поэтому писатель и даёт слово вещи, и подбирает и улавливает-угадывает, и творит слово заново, улавливая вселенский ритм Творца. (Как часто Блок говаривал, что слушает музыку вселенной.) Выговоренное гением слово – это полнота вещи! Это возвышение к Вечности, к Богу.
* * *
Писатель идёт со словом к вещи, чтобы не столько «одеть» или выразить её (хотя ряд писателей на этом останавливается, не поднимаясь на иной уровень), сколько словом доделать вещь, дополнить её. Встретить, взять её за руку и привести в мир совершенства, горний, вечный, чудный мир. Вот что такое слово для истинного писателя! Это сама вещь, но высшего разряда, для которой он организует встречу с вещами низшего разряда, юдольными – с земным миром. Это встреча горнего с земным миром!
14/07/1995. Вечное проглядывает в зазор меж настоящим (мигом) и воспоминанием прошлого, перекликающегося с настоящим.
17/07/1995. Усть-Лабинск
Запела иволга. Её пение само по себе малозначимо. Но воспринимается как прекрасный знак-напоминание о целом мире, с которым оно в моей жизни связано: мир детства, папа, дом и сад вокруг, летнее благоденствие, зелень, фрукты, ароматный воздух, пение в душе – весь Божий мир той целостной поры. Вот почему сегодня для меня прекрасен, так весом и значим голос иволги в саду отца.
* * *
Собственное моё время, присоединяясь ко времени другого: травинки, луча солнца, росинки, человеческого детёныша, – удлиняя его, само увеличивается, растёт, расширяется до целостности вечного. Вечное «время» слагается, видимо, из миллиардов времён жизней всех наличных существ, объемлющих Землю. Вечность Земли.
21/07/1995. Крепость, Усть-Лабинск
Гордыня ума не сама по себе порочна, а в силу того, что абсолютизирует ум, делает его доминантой, кумиром-идолом и в жертву ему приносит остальные богатства духа: отзывчивость, любовь, доброту, интуицию… Ум как бы отгораживается от богатства духа, устраивает себе отдельную полочку-вотчину. Происходит отвердевание, жёсткость духа – он перестаёт развиваться.
Нет! В духе, напротив, всё должно жить, переливаться, сообщаться, передвигаться, дышать, пульсировать, переплавляться – он должен становиться «простым», для всего единым! Не из безразличия, а в силу великого синтеза, в силу способности всё обнять, стать всем! Поэтому и сказано: «будьте как дети».
26/07/1995. Крепость
Сказано: возлюбите врагов своих. Не подружитесь с ними, не друзьями сделайте их, а возлюбите в качестве врагов, как таковых. Как же это? Говорят: это испытание нам. Но не только. И действительно, врагов враз не переделаешь, не изменишь – и это испытание.
Но это ещё и необходимость любви – необходимость любить весь мир, какой он есть. Как любит художник, писатель своих героев, какими бы отрицательными или даже отвратительными они ни были. Франциск Ассизский полюбил разбойников, когда они и не мыслили становиться праведниками, – и кто знает, могли бы ими стать? Но он полюбил их – а уж потом они в праведников обратились.
* * *
Творческая задача человека – своей жизнью, своим творчеством, своей работой, своей мыслью, воображением, памятью структурировать время.
Нам дано время, видимо, малоструктурированное, а то и вовсе бесструктурное, бесформенное, слепое-сырое-глухое. Оно идёт сплошной массой мимо нас, вокруг нас, в нас и через нас – и уподобляет всё себе: деструктурирует, разрушает, превращает в прах и уносит своим потоком.
Человек же своей волей, воображением, мыслью метит его, «распределяет», направляет в своё русло творчества; расставляет в его потоке свои вехи, зарубки, дела, творения. Наполняет его, делает содержательным и освоенным, своим. Перерабатывает в некие структуры.
28/07/1995. Крепость
Гармоническая упорядоченность вещей сама работает на созидание. При хаотическом же «порядке» приходится затрачивать неимоверные усилия, чтобы «толочь воду в ступе», удерживать порядок, систему от развала, чтобы хотя бы удержаться на плаву. И с этим сопряжена масса дурной, чёрной работы – сизифов труд.
31/07/1995. Тайный дух единства Земли – он осеняет изнутри: вдруг мелькнёт, что то же ощущение неба, солнца и земли были у тебя и в Питере, и в Москве, и на Кубани.
Нет, не социальное единение даёт ощущение целостности нашего мира, и не географическое, геологическое или биосферическое, а именно нечто планетарное даёт ощущение этого тайного
