100 арт-манифестов: от футуристов до стакистов - Алекс Данчев
Таких союзников из разочарованной интеллигенции среднего класса следует приветствовать. Однако первостепенное значение на данном этапе имеет развитие революционной культуры самого рабочего класса. У пролетарской революции своя собственная философия, разработанная Марксом, Энгельсом и Лениным. Она создала свои революционные школы, газеты и журналы; у нее есть свои рабочие корреспонденты, своя литература и искусство. За последние два десятилетия появились писатели, художники и критики, которые подходят к отображению Америки с позиции революционных рабочих.
Чтобы придать этому движению в искусстве и литературе больший размах и силу, приблизить его к ежедневной борьбе рабочих, осенью 1929 г. был образован Клуб Джона Рида. За последние два с половиной года влияние этой организации распространилось на многие города. Сегодня по всей стране насчитывается тринадцать Клубов Джона Рида. Эти организации открыты для писателей и художников, независимо от их социального происхождения, которые подписываются под основной программой, принятой международной конференцией революционных писателей и художников, собравшейся в Харькове в ноябре 1930 г. Программа содержит шесть пунктов, по которым все честные интеллектуалы, независимо от их происхождения, могут объединиться в общей борьбе против капитализма. Вот эти пункты:
1. Борьба с империалистической войной, защита Советского Союза от капиталистической агрессии.
2. Борьба с фашизмом, явным или скрытым, таким как социал-фашизм.
3. Борьба за развитие и усиление революционного рабочего движения.
4. Борьба с белым шовинизмом (со всеми формами дискриминации или преследования негров) и преследованием лиц иностранного происхождения.
5. Борьба с влиянием идей среднего класса на творчество революционных писателей и художников.
6. Борьба с тюремным заключением революционных писателей и художников, а также других пострадавших от классовой войны во всем мире.
На основе этой минимальной программы мы призываем всех честных интеллектуалов, всех честных писателей и художников решительно отказаться от предательской иллюзии, что искусство может существовать ради искусства или что художник может оставаться в стороне от исторических конфликтов, в которых все люди должны принимать чью-либо сторону. Мы призываем их порвать с буржуазными идеями, которые стремятся скрыть насилие и мошенничество, коррупцию и разложение капиталистического общества. Мы призываем их присоединиться к рабочему классу в его борьбе против капиталистического угнетения и эксплуатации, против безработицы и террора, против фашизма и войны. Мы призываем их присоединиться к литературному и художественному движению рабочего класса в создании нового искусства, которое станет оружием в борьбе за новый и более совершенный мир.
М57. Марио Сирони.
Манифест стенной живописи (1933)
Впервые опубликован в №1 журнала Colonna (декабрь 1933 г.) в Милане. Автор: Сирони; соавторы: Акилле Фуни, Массимо Кампильи и Карло Карра.
Марио Сирони (1885–1961) одно время считался одним из самых одаренных художников своего поколения, но затем он открыл для себя фашизм. Манифесты, которые он подписал в межвоенные годы, определяют его как ярого националиста, мечтавшего, что фашистское движение восстановит уверенность итальянского народа (что бы это ни значило). Сразу же после того, как Муссолини сформировал свой первый кабинет в 1922 г., Сирони вместе с рядом писателей и художников опубликовал заявление в Il Principe: «Мы уверены, что Муссолини — человек, который знает цену нашему искусству, господствующему в мире», — триумф надежды над опытом.
На протяжении 1930-х гг. Сирони постоянно получал официальные заказы, однако его работа была предметом ожесточенных споров. Модернисты не любили его за то, что они считали устаревшим возрождением древних стилей (византийского, помпейского, этрусского…), а суровые фашистские комментаторы осуждали его за чрезмерный авангардизм и индивидуализм. Бывший секретарь партии обвинил его в «еврейском» интеллектуализме, по своей сути антифашистском и антиитальянском. Таков был уровень споров; однако это излияние стоило Сирони работы искусствоведом в газете Муссолини Il Popolo d’Italia и отстранения от участия в Венецианской биеннале 1934 г. В Италии после Муссолини Сирони остался один-одинешенек. Он умер горькой смертью.
Настенная живопись привлекала как фашистов, так и коммунистов (что Сирони, кажется, признает). «Стенная живопись — это общественная живопись», — говорит он.
* * *
Фашизм — это стиль жизни: для итальянцев это сама жизнь. Ни одной формуле никогда не удастся выразить этот стиль во всей полноте, не говоря уже о том, чтобы его определить. Точно так же никакая формула никогда не сможет выразить, не говоря уже о том, чтобы определить, то, что понимается под фашистским искусством, то есть искусством, которое является пластическим выражением фашистского духа.
Фашистское искусство будет создаваться постепенно и станет результатом неспешного труда лучших людей. То, что можно и следует сделать немедленно, — так это освободить художников от многочисленных сомнений, которые у них по-прежнему есть.
В фашистском государстве искусство приобретает общественную функцию: воспитательную функцию. Оно должно транслировать этику нашего времени. Оно должно придать нашей общей жизни единство стиля и величие очертаний. Таким образом, искусство снова станет тем, чем оно было в величайшие эпохи и в величайших цивилизациях, — совершенным инструментом духовной власти.
Индивидуалистическая концепция «искусства ради искусства» мертва. В результате этого возникает глубокое противоречие между целями, которые ставит перед собой фашистское искусство, и всеми формами искусства, порожденными произволом, индивидуализацией, особой эстетикой группы, кружка, академии. Сильнейшее смятение, которое волнует все европейское искусство, является продуктом периода духовного разложения. Современная живопись, многие годы занимающаяся техническими упражнениями и детальным анализом природных явлений скандинавского происхождения, сегодня испытывает потребность в высшем духовном синтезе.
Фашистское искусство отвергает эксперименты или исследования, те попытки, которым потворствовал нынешний век. Прежде всего оно отвергает «последствия» этих исследований, которые, к сожалению, затянулись до настоящего времени. Хоть эти исследования и кажутся разнообразными и часто отличными друг от друга, все они проистекают из вульгарного материалистического взгляда на жизнь, который был характерен для прошлого века и который нам не просто чужд, а в конце концов стал непереносимым.
Cтенная живопись — это преимущественно общественная живопись. Она действует на народное воображение непосредственнее любой другой формы живописи и непосредственнее вдохновляет меньшие искусства.
Возрождение стенной живописи, прежде всего фрески, позволяет сформулировать проблему фашистского искусства. Ответ заключается в практическом назначении стенной живописи (общественные здания, публичные места с гражданской функцией). Ими правит закон; превосходство стилистического элемента над эмоциональным, его тесная связь с архитектурой не позволяют художнику уступить место импровизации и простой виртуозности. Напротив, они принуждают художника контролировать себя с помощью решительного и энергичного технического исполнения своей задачи.
