100 арт-манифестов: от футуристов до стакистов - Алекс Данчев
М55. Филиппо Маринетти и Филлия.
Манифест футуристской кухни (1930)
Впервые вышел в газете Gazzetta del popolo 28 декабря 1930 г. в Турине, а на французском языке в Comædia 20 января 1931 г. Манифест также напечатали в рекламной брошюре первого футуристского ресторана «Таверна дель Сантопалато», который открылся 8 марта 1931 г. в Турине, и в «Футуристской поваренной книге» (La cucina futurista) (1932), составленной Маринетти и Филлией.
В день столетия со дня выхода первого Манифеста футуризма, 20 февраля 2009 г., нью-йоркская художественная организация Performa пригласила 100 человек на футуристский банкет в ресторан «Инсайд Парк», отреставрированную церковь рядом с гостиницей «Уолдорф-Астория». Меню взяли из «Футуристской поваренной книги». Оно начиналось с футуристских коктейлей: «Инвентина» Маринетти, состоящая на треть из игристого, на треть из ананасового ликера и на треть из апельсинового сока, и «Алкогольный турнир» в честь Прамполини, приготовленный из красного вина, лимонада и биттера Кампари и покрытый шоколадом и сливочным сыром.
Блюда были концептуальными, если не сказать театральными. Каждого гостя встречали крошечные инициалы, вырезанные из салями или сыра. Затем подали «аэроеду» согласно манифесту — духи, которые официанты распыляли в воздухе. Потом «молоко в зеленом свете» — тарелку кислого молока с редисом под светом зеленых прожекторов. Артист перформанса начал энергично декламировать футуристские стихи, которые дополняли сложные звуковые эффекты. Примерно через двадцать минут один из гостей выплеснул на него стакан воды — жест, опасно напоминающий дадаизм, — но эффекта это не возымело.
За этим последовал футуристский фазан — не вполне оригинальный «курофиат» — курица, начиненная подшипниками, — и футуристское ризотто, а за ним алкогольное желе под названием «Маринеттианские бомбочки». Эти блюда создали слишком большое искушение, и вечер закончился метанием бомбочек и маканием друг друга в желе — совершенно футуристским финалом.
Биографические подробности о Маринетти («кофеине Европы») см. в первом манифесте футуризма (M1).
Филлия («кастрюля, которая всегда кипит») — псевдоним Луиджи Коломбо (1904–1936), художника, поэта, драматурга и лидера туринских футуристов.
* * *
Итальянский футуризм, породивший множество футуризмов и авангардных движений за рубежом, ни в коем случае не является пленником всемирных побед, которые он одержал «за двадцать лет великих художественных и политических сражений, часто освященных кровопролитием», как предположил Бенито Муссолини. Однако футуризм вновь рискует своей популярностью, предлагая схему полного переосмысления того, что мы едим.
Из всех художественно-литературных движений это единственное по сути своей безрассудное и бесстрашное. Движение новеченто в живописи и литературе на самом деле представляет собой два очень сдержанных, практических футуризма правого политического крыла. Связанные традицией, они старательно нащупывают свой путь к новому, в полной мере используя то, что могли предложить друг другу.
Против пасты
Философы определили футуризм как «мистицизм в действии», Бенедетто Кроче — как «антиисторизм», Граса-Аранья — как «освобождение от эстетического террора», а мы — как «новейшую итальянскую гордость», служащую формулой «оригинальной жизни и искусства», «религии скорости», «максимального стремления человечества к синтезу», «здоровья духа», «метода непрерывного творчества», «стремительного геометрического великолепия» и «эстетики машины».
Поэтому, вопреки установившейся практике, мы, футуристы, пренебрегаем примером и осторожностью традиции, чтобы любой ценой изобрести что-то новое, даже если все расценят это как безумие.
Хоть мы и признаем, что великие дела прошлого вершили люди, которые плохо питались или выживали на грубой пище, мы утверждаем следующую истину: то, о чем мы думаем и мечтаем, и то, что мы делаем, определяется тем, что мы едим и пьем.
По этому вопросу давайте посоветуемся со своими губами, языком, нёбом, вкусовыми рецепторами, желудочными соками и войдем — в духе оригинальности — в мир желудочной химии.
Мы, футуристы, чувствуем, что для мужчины удовольствие от любви заключается в том, чтобы проникать в глубины сверху вниз, тогда как для женщины это удовольствие распределяется горизонтально. С другой стороны, гастрономическое удовольствие как для мужчины, так и для женщины всегда направлено вверх, снизу вверх по телу. И, кроме того, мы считаем необходимым не допустить превращения итальянских мужчин во флегматичные куски свинца, тупые и бесчувственные. Они должны быть более созвучны итальянской женщине — стройной, закрученной прозрачности страсти, нежности, света, сильной воли, импульсивности и героического упорства. Нам нужно сделать итальянское тело гибким, как сверхлегкие алюминиевые поезда, которые заменят современные поезда-тяжеловесы из железа, дерева и стали.
Мы, футуристы, убеждены, что в возможных будущих войнах победят самые гибкие, проворные народы. С этой целью мы значительно оживили литературу мира с помощью слов-на-свободе и техники симультанизма. Мы изгнали скуку из театров своим насыщенным алогичным Театром сюрпризов и драмой неодушевленных предметов и своим антиреализмом значительно расширили диапазон пластических искусств. Еще мы создали архитектуру геометрического великолепия, лишенную украшательства, а также абстрактное кино и фотографию. Теперь же, после всего этого, мы создаем диету, соответствующую все ускоряющемуся темпу жизни.
Прежде всего мы считаем, что необходимо:
а) Избавиться от пасты, этого идиотского гастрономического фетиша итальянцев.
Вполне возможно, что англичанам полезны треска, ростбиф и пудинги, и то же можно сказать о голландцах и их мясе с сыром или о немцах и их квашеной капусте, копченом шпике и котлете; но паста итальянцам не полезна. Она противоречит, к примеру, энергичному духу и страстной, щедрой, естественной природе неаполитанцев. Они были героическими воителями, вдохновенными художниками, искусными ораторами, смекалистыми юристами и трудолюбивыми фермерами, несмотря на то что каждый день съедали горы пасты. Эта пища пробуждает в них характерный иронический эмоциональный скептицизм, зачастую ограничивающий их способности.
Один очень умный неаполитанский профессор, доктор Синьорелли, написал: «В отличие от хлеба и риса, паста — это пища, которую проглатывают не жуя. Эта крахмалистая пища по большей части переваривается слюной во рту, а задачу преобразования выполняют печень и поджелудочная железа. Это приводит к дисбалансу и, следовательно, оказывает отрицательное воздействие на эти органы. Она вызывает вялость, депрессию, инертность, связанную с ностальгией и равнодушием».
Приглашение химикам
