Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон
У королевы находилось мало поводов для улыбок. Гневный телефонный звонок принца Чарльза завершил этот несчастный год. Он планировал поохотиться с друзьями в Сандрингеме и предполагал, что Уильям и Гарри к нему присоединятся. Однако Диана не только отказалась ехать сама, но и настояла на том, чтобы отправить мальчиков в Виндзорский замок. Это стало последней каплей для принца, и он выложил королеве все, что думал. Как всегда, королева посоветовала сыну проявить терпение, но Чарльз уже дошел до точки кипения. В припадке нехарактерного для него гнева он крикнул на другом конце провода: «Вы не понимаете, что она безумна, безумна, безумна!» и с силой швырнул трубку 1617.
Теперь уже все, включая королеву, согласились с тем, что раздельное проживание, за которое многие месяцы билась Диана, было единственным разумным выходом для враждующих принца и принцессы.
25 ноября, спустя пять дней после Виндзорского пожара, пара встретилась в Кенсингтонском дворце, чтобы подтвердить согласованный план действий, выработать процедуру общения с детьми и решить другие вопросы прежде, чем объявить о своем решении семьям и адвокатам.
Спустя две недели, 9 декабря, премьер-министр Джон Мейджор «с сожалением» объявил в палате общин о решении принца и принцессы Уэльских о раздельном проживании. Он добавил, что расставание было мирным и не повлекло конституционных осложнений. Однако тщательно подобранные слова премьер-министра о том, что «нет причин, по которым принцесса Уэльская не могла бы стать в свое время королевой», вызвали удивленные возгласы членов парламента. В этом заявлении не было смысла. И парламентарии, и пресса сошлись в том, что раздельное проживание являлось прелюдией к разводу, а разведенная принцесса никак не могла стать королевой Великобритании. Мысль о том, что разведенные, пусть даже всего лишь живущие раздельно, король и королева стоят рядом во время церемонии коронации, выглядела абсурдной.
За 60 лет и королевская семья, и британское общество прошли полный круг. Эдвард VIII как глава англиканской церкви отрекся от короны в 1936 году, чтобы жениться на дважды разведенной американке Уоллис Симпсон. Теперь же, казалось, не существовало никаких препятствий к тому, чтобы разведенный принц Уэльский мог претендовать на корону. Королева, по словам ее друга, была «в отчаянии». Она вслух задавалась вопросом, когда же наконец ее семья и Корона, которая была источником ее живительной силы, получат передышку. Священнослужитель, знавший монарха многие годы, так описывал ее состояние в то трудное время: «Она чувствовала, что все от нее ускользает и она теряет контроль над ситуацией. Происходило слишком много ужасного, и этому не было конца»18.
Персонал замечал, что весьма умеренное потребление алкоголя – королева любила выпить бокал сухого мартини по вечерам – увеличилось. Предрождественские дни, когда у всех обычно хорошее настроение, не принесли облегчения.
Спустя несколько дней после объявления о раздельном проживании Диана попросила у Елизаветы аудиенцию. Войдя в кабинет королевы в Букингемском дворце, она разразилась слезами, обвиняя всех в заговоре против нее. «Королева не знала, что делать, – вспоминала позднее ее фрейлина. – Она всегда ненавидела подобного рода эмоциональные всплески и никогда с ними не сталкивалась ни до, ни после»19.
Во время часового разговора, который прерывался слезами, королева смогла убедить Диану в том, что у нее никогда не будут забирать права на ее детей. Принцесса испытала огромное облегчение, так как сильно беспокоилась на этот счет еще задолго до фактического расставания.
В начале следующего года, когда оба сына Дианы были в школе-интернате – «именно тогда, когда мы думали, что хуже быть уже не может», по словам королевы 20, – разразился еще один скандал. На этот раз у позорного столба оказался Чарльз. И снова причиной стал ночной разговор по телефону, записанный неким радиолюбителем за несколько лет до его опубликования, в 1989 году. Так называемые «пленки Камиллагейт» были обнародованы в январе 1993 года и представляли собой очень интимную беседу принца с миссис Паркер-Боулз. Чарльз недвусмысленно выражал желание, которое принцесса Диана назвала «тошнотворным», а именно – стать тампоном внутри своей любовницы 21.
Из разговора было ясно, что Чарльз и Камилла давно состояли в пылкой связи. Это полностью подтверждало подозрения Дианы, которым раньше не очень верили. Теперь же большинство людей убедились в том, что принцесса и в самом деле являлась обманутой женой.
Корона опять оказалась в щекотливом положении. Рейтинг популярности принца резко упал, некоторые религиозные и политические деятели открыто заговорили о том, что Чарльз не способен стать королем. Стало набирать популярность мнение, что монархии следует пропустить одно поколение и передать корону принцу Уильяму. Хотя королева категорически возражала против изменений в правилах наследования, шумиха по этому поводу не утихала в последующие десятилетия.
В течение нескольких лет «война между Уэльскими» занимала первые страницы газет и нервировала королеву и членов ее семьи. Все ходили на цыпочках вокруг Дианы, опасаясь, как бы непредсказуемая и «с цепи сорвавшаяся» принцесса не нанесла дополнительного урона давшему крен институту монархии.
Вопреки советам матери и сестры королева пыталась оставить Диану в своем кругу в тайной надежде на то, что они с Чарльзом смогут помириться. В этот период оливковая ветвь мира явно маячила на горизонте. Желание Елизаветы положительно разрешить конфликт напоминало ее поведение во время супружеских катаклизмов между принцессой Маргарет и лордом Сноудоном: пара уже давно пришла к выводу, что их брак мертв и готов к погребению, однако королева отказывалась хоронить покойника в тщетной надежде, что все как-то образуется.
Такая политика была свойственна Елизавете. Нежелание королевы действовать приводило к затягиванию в решении трудных вопросов, особенно семейных. Иногда, впрочем, ее желание оттянуть время давало свои результаты. Например, в любовной истории принцессы Маргарет и полковника Питера Таунсенда, развод которого не поощрялся ни государством, ни церковью, ее стратегия помогла разрулить неприятную ситуацию.
Но ситуация с Уэльскими отличалась тем, что капли гнева и ожесточения, которые мало-помалу просачивались в СМИ, разъедали уважение к монархии. Королева же цеплялась за слова премьер-министра Мейджора, заверившего парламент в том, что развода не будет. По мнению Елизаветы, верность избранному курсу гарантировала появление света в конце темного туннеля.
Другие члены королевской семьи уже давно поставили крест на принцессе, но королева все еще сочувственно выслушивала Диану и проявляла заботу о ней. Она получала письма принцессы через своего личного секретаря, сэра Роберта Феллоуза, женатого на старшей сестре Дианы, Джейн. Порой королева звонила принцессе в
