Моя Америка - Шерман Адамс
Больница св. Фрэнсиса, в которой я лежал, находилась в частном владении и, естественно, была платной. Как раз в тот день, когда я чувствовал себя лучше, в палату вошла ирландская монахиня и спросила, есть ли у меня деньги.
— Нет, — ответил я.
— Имеете ли вы постоянную работу?
— Нет, я учусь в Хартфордской школе ветеранов.
— Кто же будет платить за ваше пребывание в больнице? — поинтересовалась она, передавая мне кипу счетов на различные суммы.
Когда я разложил эти бумаги, мне опять стало плохо.
Хирург— 175 долларов.
Больничная койка — 25 долларов в день.
Питание — 15 долларов в день.
Сестра — 10 долларов в день.
Наркоз и лекарства — 75 долларов.
«Скорая помощь» — 25 долларов.
И еще многое другое, на общую сумму 1000 долларов. Где взять такие деньги? Ведь я получал только 110 ветеранских долларов в месяц, которых не хватало даже на еду.
Когда я вышел из больницы, мне не оставалось ничего иного, как бросить школу и как можно быстрее найти хорошо оплачиваемую работу. Сначала я попытался сделать это на бирже труда — без всякого успеха. Затем мои знакомые по боксерскому бизнесу позвонили в профсоюз строителей, который контролировался итальянцами. Не честными иммигрантами из рабочего класса, а гангстерами, состоявшими в прямом союзе с буржуазными политиками.
Штаб-квартира профсоюза строителей располагалась в трехэтажном здании, прозванном «Храмом работы» благодаря тому, что здесь же находились многие другие профсоюзы. Всеми делами заправляли несколько боссов, в частности Джой де ла Роза, который чаще всего сидел с программкой скачек в руках или занимался лотереей, и Майк Беласанта, впоследствии удравший в Швейцарию с профсоюзной кассой.
Когда звонил телефон, разговоры вел Джой. Обычно звонили подрядчики, желавшие срочно получить рабочих. Пристально посмотрев на безработных, сидевших в зале на скамейках, он откладывал трубку и сторону, шел от человека к человеку и заглядывал в их черные, белые и коричневые лица. Тех, кому посчастливилось, он слегка ударял по плечу и говорил:
— Ты, ты и ты получаете работу.
Джой несколько раз видел, как я боксировал, и ему нравился мой стиль. Уже на второй день мне нашли работу, хотя многим другим приходилось ожидать неделями. Меня приняла строительная фирма «Вигнони». Зарплата, согласно договору, составляла 2 доллара 18
центов в час. Глубоко под землей мы рыли туннель для водопровода. Моя задача заключались в том, чтобы взламывать отбойным молотком старый пол в туннеле.
Мне нравилась эта работа. Она хорошо оплачивалась и оставляла время для ежедневных трехчасовых тренировок. Прежде чем туннель был закончен, я успел даже расплатиться по некоторым счетам больницы.
На стройке побывал Майк Беласанта — он переходил от человека к человеку и проверял профсоюзные билеты. Если у тебя не были уплачены взносы или ты забыл билет дома, это означало штраф на месте в сумме 250 долларов. Если у тебя не было 250 долларов, то следовал хлопок по плечу и приказ:
— Можешь идти домой!
Так функционировал профсоюз строительных рабочих, вопивший «ура» во время вьетнамской авантюры и избивавший прутьями мирных демонстрантов.
Я оставался на стройке, пока она не была закончена, а затем отправился в Чикаго.
Чикаго
Казалось, что Чикаго забит гангстерами, которые убивали друг друга, разбивали в пух и прах кабаки ради собственного удовольствия, бросали бомбы и носились как очумелые на автомобилях. Они плевали на правила уличного движения, расхаживали по улицам с висящими на виду пистолетными кобурами, отдавали приказания полицейским, судьям и адвокатам. Они были всюду, кроме тюрем.
Из книги Кеннета Олсона
«Держава гангстеров в Чикаго»
Задолго до Авраама Линкольна и Аль Капоне Чикаго был расистским и коррумпированным городом.
В конце XVIII века несколько спекулянтов основали торговый пункт на глинистом поле вблизи реки, которую исконные американцы называли Шегаг. В 1830 году через индейскую территорию был проложен канал, связавший друг с другом две реки — Миссисипи и Шегаг, или, по новому наименованию, Чикаго. Район процветал. Шла бойкая торговля пушниной, оружием, одеялами, девушками. В пятидесятых годах здесь появились целые кварталы публичных домов, баров и мест для кулачного боя.
В 1860 году республиканская партия проводила в Чикаго свой предвыборный съезд. Именно тогда она выдвинула кандидатом Авраама Линкольна, который в том же году стал президентом США.
К 1872 году полиция в Чикаго стала настолько коррумпированной, что жители были вынуждены создать гражданскую гвардию. «На каждом углу натыкаешься на убийцу, а закон кажется беспомощным, когда речь заходит о привлечении к ответу преступников», — писала местная газета.
В 1876 году «Чикаго таймс» сообщала, что полицмейстеру города принадлежит публичный дом, который является «средоточием невероятного бесстыдства».
В 1893 году английский журналист В. Т. Стед написал разоблачительную книгу «Если бы Христос пришел в Чикаго». Он рассказал в ней о том, как наиболее уважаемые граждане города жили на доходы от домов терпимости, а политики покупали голоса, как полицейские собирали дань с публичных домов, а бары и игорные синдикаты имели небескорыстных защитников в лице городских властей.
В 1900 году в Чикаго насчитывалось 1020 легальных домов терпимости, в которых было занято 5 тысяч мадам, служанок, проституток, объединенных в свой собственный профсоюз. Самым шикарным из заведений был
