Противостояние президенту США. Откровения бывшей помощницы Байдена - Тара Рид
Мои отношения с друзьями Гейба складывались по формуле любовь/ненависть, поскольку они часто таскали его по клубам до самого утра. Поэтому на следующий день между нами с Гейбом появлялась напряженность, ведь я не знала, чем он занимался накануне. Обычно он напивался и употреблял наркотики. Порой ему нужно было два дня, чтобы прийти в себя, а иногда он просыпался с рассветом и отправлялся на серфинг. В конце концов ему аукнулись все эти похождения, и он погрузился в зависимость. Несколько его друзей за эти годы развелись, попали в реабилитационные центры и даже умерли из-за несчастных случаев или болезней, вызванных наркотиками. С годами круг его друзей становился все меньше.
Наши дни крутились вокруг вечеринок у бассейна по выходным, танцев и музыки в стиле группы Gypsy Kings. Мы не обращали внимания на окружающие нас мировые проблемы. Мы жили на широкую ногу в Америке в то время, когда наша культура доминировала во всем мире. Мы были высокомерны, расточительны и считали, что изобилие никогда не кончится. А что такого? Мы были молодыми американцами послевоенного поколения. Мы владели этим гребаным миром.
Моим первым детским воспоминанием было то, как мой брат Майкл меня успокаивал. Он был рожден от предыдущего брака моей матери и был старше меня на четырнадцать лет. Между нами сложилась очень тесная связь, и он всегда меня защищал. В двадцать лет он начал бороться с раком, и все закончилось его долгой мучительной смертью, когда двадцать было уже мне.
Мы играли в карты и смотрели его любимые передачи, а иногда просто сидели в тишине, и я держала его за руку. Когда ему нужно было уединиться, он говорил: «Тара, иди поиграй с лошадьми». Я смеялась и уходила прогуляться. В детстве, он всегда говорил так, когда хотел, чтобы я перестала приставать к нему и ходить за ним по пятам. У меня было эмоциональное расстройство, поскольку я была полностью сосредоточена только на том, чтобы помочь брату. Потребовались недели, чтобы смириться с тем, что ему не станет лучше, что он умирает.
Однажды медсестра хосписа посмотрела на меня после того, как я не спала всю ночь, и мягко сказала: «Вы отпускаете одного человека, а он отпускает всех, кого знает, и весь мир». Я кивнула, а ее слова навсегда въелись мне в память.
В день, когда Майкл умер, была невероятно хорошая погода: солнце, голубое небо и тепло. Он ушел так же тихо, как и жил, погрузившись в бесконечный сон. Частичка меня ушла вместе с ним. Я была безутешна и не могла спать. Гейб изо всех сил старался заботиться обо мне, пока я оплакивала своего старшего брата. Однако что-то в наших отношениях с Гейбом было не так, и вскоре я выяснила, что именно. Предательство нашей любви и клятв потрясло меня до глубины души. Оно научило меня тому, что люди могут быть прекрасными и ужасными одновременно.
Но перед этими событиями умерла моя лошадь Сиси, которой было всего 3 года. Она была египетской арабской гнедой, красивой, полной энергии и дикого духа.
Однажды я вывела ее поработать «в руках»[55], она встала на дыбы и лягнула ногой, выплескивая свою энергию. Финн наблюдал за нами.
– Эта лошадь опасна, Тара, она никому не желает зла, но она пугается всего, она очень дерганая.
Я прислонилась к металлической трубе загона, вздохнула и согласилась.
– Да, в ней просто много горячей египетской крови. Сейчас с ней работает команда тренеров – муж и жена. Она всему научится, просто с ней нужно заниматься. Она была совсем дикой, когда я ее взяла, и потребовались месяцы, чтобы завоевать ее доверие, но сейчас она хотя бы привыкла к недоуздку[56].
Я слегка поводила рукой по лбу Сиси. Она затихла но продолжала тяжело дышать. Несмотря на это, она могла бы проехать еще много миль.
Сиси была милой, никогда не кусалась и не брыкалась, просто была непредсказуемой, и я знала, что при хорошей подготовке она станет потрясающей спортивной лошадью.
Я проснулась от звонка стационарного телефона и взяла трубку. «Тара, с Сиси что-то не так, приезжай скорее», – раздался голос владельца ранчо. Я выслушала рассказ о том, как Сиси носилась в ужасе и билась о металлический столб. Полуодетая, я запрыгнула в машину и поехала настолько быстро, как только могла. Прибыв на место, я увидела, как Сиси обессиленно склонила свою прекрасную голову, и сразу вызвала ветеринара.
У меня внутри все оборвалось, когда я увидела рану на ее груди – глубокую и смертельную. Я потеряла счет времени. Гейб приехал и осторожно посадил меня в машину, так как я рыдала, держа клок ее гривы. Ветеринар сказал, что это был несчастный случай. Моя девочка, красивая, необузданная, была мертва. Прошло всего несколько недель после смерти Майкла, и я была просто в отчаянии. Я не представляла, что меня ждет.
После похорон брата я осталась на центральном побережье Калифорнии на несколько недель, пока мы все как-то пытались привыкнуть к жизни без него. Гейб приезжал на выходные, но давал мне побыть наедине с собой, лишь иногда спрашивая, когда я вернусь домой. Я жила в небольшом доме с видом на скалу Морро Бэй, ездила на лошади, гуляла по пляжу и посещала все места для рыбалки, куда когда-то водил меня брат.
Финн позвонил и сказал, что хочет меня увидеть. Он уже несколько лет не общался со своим отцом, так как того затянули наркотики, но недавно
