Противостояние президенту США. Откровения бывшей помощницы Байдена - Тара Рид
Я создала круг друзей, отдельный от группы спортсменов, к которой принадлежал мой парень Гейб[52]. Гейб был крутым футболистом и играл в городских лигах с друзьями после работы. Это были ребята из обеспеченных семей, помешанные на спорте и любившие изрядно пошуметь. Гейб был родом из Аргентины, но его приняли в этой компании несмотря на скрытый расизм по отношению к латиноамериканцам. Он учился в очень «белой» старшей школе, но благодаря своей красоте и удивительным спортивным талантам был одной из звезд. Хоть мне и нравились друзья Гейба, и после игр мы частенько собирались веселой компанией у нас дома, но в какой-то момент их вечеринки стали выходить из-под контроля, появились наркотики, а я совсем не хотела обкуриваться травкой или подсаживаться на что-то потяжелее. Я выросла в хаосе, порожденном алкогольной зависимостью моих родителей, и просто мечтала о более спокойной жизни. И у меня была такая жизнь, но отдельно от Гейба. Мои друзья были из шоу-бизнеса. Мы были богемой, полностью предавались искусству, исследовали пределы своих талантов и постоянно стремились к успеху. Это было нечто совершенно не похожее на компанию Гейба.
К сожалению, иногда и в обществе, которое я любила, тоже мелькали наркотики. Там были травка, кокс и другие вещества. Я держалась подальше от всего этого. Я и без наркотических средств всегда была бодрой и полной энергии и считала глупостью принимать что-то подобное. К тому же, я видела, что делает алкоголизм с людьми на примере моих родителей, и, проведя детство в этом бедламе 1970-80-х годов, я ни при каких обстоятельствах не собиралась включать вредные привычки в свою жизнь. Почему-то в моем поколении было модным отравлять себе жизнь. Это как будто даже стало нормой.
У нас были парочка мест, где мы любили собираться после выступлений, делясь сплетнями о неудачных или полных надежд прослушиваниях, знаменитостях и восходящих звездах, за которыми стоило следить. Наши беседы крутились вокруг голливудского бизнеса. Мы перебирали копии изданий Hollywood Reporter[53] и Dramalogue[54] в поисках интересных кастингов. Мы все были молодыми, без гроша за душой, но жаждали успеха.
Именно тогда я встретила Финна. В тот день я снималась в рекламе на телевидении и дрожала от холода, думая о том, как бы не простудиться. Это был мрачный зимний день в Лос-Анджелесе. Финн подошел ко мне и обернул вокруг меня одеяло.
– Привет! Давай тебя немного согреем, – у него был тихий, низкий голос с сильным ирландско-бостонским акцентом, который я бы не смогла имитировать, даже если бы попыталась. – Я не мог больше видеть, как ты дрожишь.
– О, спасибо большое! – ответила я, позволяя незнакомцу поправить вокруг меня одеяло.
– Я Финн.
– Я Тара.
Он рассмеялся.
– Знаю, знаю я твое имя, – он жестом указал на помощника директора.
Я улыбнулась и спросила, чем он тут занимается.
– То тем, то другим, – загадочно ответил он, закуривая сигарету.
Я удивилась, ведь это был реквизит, но мы были на улице и никто, похоже, не заметил этого. Между нами воцарилась тишина. Помощник директора с взволнованным видом пронесся мимо нас и жестом позвал меня обратно на пляж. Я посмотрела на Финна и закатила глаза.
– Тара, осталось всего 10 часов, – сказал Финн, смеясь.
Он был худым и долговязым, как я, и примерно моего роста. У него были вьющиеся темные волосы и глубокие синие глаза. Я вернула ему одеяло и сказала:
– Увидимся, когда увидимся.
– Только если я не увижу тебя первым, – рассмеялся он.
Это была знаменитая фраза из фильма «Галлиполи», и он знал этот фильм. Меня это зацепило. Такое прощание стало нашим фирменным. С того дня мы были неразлучны. У меня был парень, Гейб, которого я любила и с которым жила, а у Финна была девушка, которая внимательно следила за его местонахождением. Но мы сразу нашли общий язык, и с годами наша дружба крепла.
Финн познакомился с моим парнем Гейбом, когда отвозил меня домой с концерта на своем мотоцикле или, как он его называл, мотобайке Triumph. Гейб неторопливо выходил на передний двор, когда мы подъехали, и я спрыгнула с заднего сиденья. Гейб посмотрел на Финна и кивнул в знак приветствия. Они оглядели друг друга с головы до ног. Я нервно представила Финна Гейбу.
– Привет! Тара рассказывала мне о тебе. Ты откуда-то с востока. Слышу бостонский акцент в твоем голосе. Так ты, типа, ирлашка? Как ты познакомился с моей Тарой? – он сделал акцент на слове «моей», отмечая свою территорию.
– А, это было на съемках. Я просто подвез ее. И Тара упоминала, что ты из Аргентины.
– Да, это верно, Буэнос-Айрес. Аргентина. Так что, думаю, можно сказать, что я испашка, – сказал Гейб, смеясь, демонстрируя свой испанский акцент.
– Гейб, НИКТО больше так не говорит, – напустилась я на него.
Гейб ухмыльнулся и посмотрел на Финна, который ухмыльнулся в ответ. Гейб погладил Финна по плечу. Финн отмахнулся от него.
– Пока, ирлашка!
– Пока, испашка!
Я закатила глаза.
– Вы просто смешны, – сказала я им обоим.
Гейб прижал меня к себе.
– Ты тоже маленькая ирлашка, – нежно сказал он.
– Я не ирлашка. Ирландские родственники, только и всего, – я отстранилась от Гейба и начала приглаживать волосы.
Гейб кивнул Финну.
– Мы всегда тебе рады. Спасибо, что привез ее домой.
Гейб снова обнял меня и притянул к себе. Я выдохнула, удовлетворенная тем, как прошла встреча. Некоторые друзья Гейба собрались на переднем дворе и наблюдали за встречей. Помахав рукой, Финн отъехал и скрылся из виду.
Гейб повернулся ко мне и сказал:
– В следующий раз я заберу тебя.
– Ты же говорил, что из-за этого опоздаешь на тренировку по софтболу, – ответила я озадаченно.
– Выкручусь, – Гейб пожал плечами.
Я прошла в гостиную, залитую водой, заваленную пивными банками и обертками от еды, и начала убираться. Один из друзей Гейба предложил свою помощь:
– Мы это уберем, прости за беспорядок.
Так все обычно и было. В некоторые дни я избегала идти домой, если слышала крики «Чувак, ты только посмотри!». Это означало, что у них какая-то игра, и они все пьяные. Тогда я шла гулять с моими друзьями по театру и кино. Гейб никогда меня ни
