Стратегический диалог. Мемуары дипломата - Дай Бинго
Весной 2004 года во время визита в США я встречался со Збигневом Бжезинским, расспрашивал его о взглядах Америки на Китай и прощупывал почву для создания механизма двустороннего стратегического диалога. Тогда Бжезинский сказал, что в отношении международной стратегии и Штаты, и Китай надеются, что им удастся поддерживать стабильную обстановку в мире на протяжении долгого времени. Если у Америки будет возможность сохранять мировое лидерство и собственное благополучие, это обеспечит Китаю все условия для дальнейшего мирного развития. Во имя этого чрезвычайно существенного общего интереса стороны и должны укреплять сотрудничество. Бжезинский рассказал, что сейчас в Штатах главенствует следующая точка зрения: развитие Китая принесет стабильность и процветание всему миру, успех Китая отвечает интересам Америки. Он подчеркнул, что КНР впечатляюще проявляет себя в экономическом развитии, реализует добрососедскую дипломатическую политику и поддерживает хорошие отношения с пограничными странами, уже став центром всей Азии. Вместе с тем Китай не просто не позволяет внутренним беспорядкам затронуть другие страны, но и способствует экономическому росту последних, являя собой привлекательную модель развития для развивающихся государств Африки и Латинской Америки. Именно поэтому Китай выступает основополагающим фактором поддержания стабильности международной обстановки. Выслушав его, я решил, что наши страны придерживаются единого мнения по поводу проведения двустороннего стратегического диалога и располагают большим пространством для общения в области стратегии.
В ноябре 2004 года состоялась двенадцатая неформальная встреча лидеров экономик форума АТЭС. На встрече Ху Цзиньтао предложил Джорджу Бушу назначить чиновников на уровне министров для регулярного общения и взаимодействия с Китаем по важным стратегическим и политическим вопросам. Президент Буш принял предложение китайской стороны. В конце ноября я вновь отправился в США в качестве специального посланника китайского правительства, чтобы приступить к непосредственной реализации договоренности глав государств и приготовиться к началу китайско-американского стратегического диалога.
Первой моей остановкой стал Нью-Йорк. Вечером 29 ноября я пригласил в китайское генеральное консульство Генри Киссинджера. Мне хотелось услышать его мнение о создании механизма диалога между двумя странами. Киссинджер сказал, что он сам уже давно предлагает создать этот механизм и считает его чрезвычайно важным. Прежде всего это подразумевает встречи первых лиц. Он предлагал ежегодно выделять один или два дня, помимо неофициальной встречи лидеров АТЭС, чтобы главы наших государств могли лично обсудить ситуацию в мире. Киссинджер также заявил, что стороны могут непосредственно взаимодействовать через уполномоченных лиц. Он пояснил, что, учитывая особенности политического строя США, если мы хотим, чтобы наш стратегический диалог дал положительные результаты, необходимо отделить его от традиционных дипломатических каналов. Темы диалога он предложил разделить на две группы: срочные вопросы, требующие немедленного решения, например, ядерная проблема Корейского полуострова или иранская ядерная программа; важные вопросы, по которым главам государств необходимо знать точку зрения другой стороны, – в их отношении можно вести открытый обмен мнениями, чтобы собеседники услышали и поняли друг друга. И если что-то вдруг случится, для сторон это не будет неожиданностью. Киссинджер отметил, что президент Буш уже принял решение развивать дружественные отношения с Китаем и как-то при личной встрече сказал ему, что надеется установить такие же тесные отношения с главой КНР, какие сложились в свое время у самого Киссинджера с Чжоу Эньлаем. Услышанное только подкрепило мою уверенность, я почувствовал, что взгляды бывшего госсекретаря во многом перекликаются с позицией китайской стороны.
2 декабря 2004 г. состоялась моя встреча с бывшим советником президента США по национальной безопасности Брентом Скоукрофтом, где стороны обсудили создание механизма стратегического диалога. На фото: наша повторная встреча в декабре 2008 г.
2 декабря я ужинал в Вашингтоне с бывшим советником президента США по национальной безопасности Брентом Скоукрофтом. Мы провели широкий обмен мнениями касательно китайско-американских отношений, обсудили создание механизма диалога между нашими странами и достигли некоторых важных договоренностей. Когда мы закончили, Скоукрофт пожал мне руку и сказал: «Сегодня состоялась великолепная беседа».
Днем ранее я встретился с Кондолизой Райс. Мы разговаривали больше часа. Райс заявила, что Китай и Америка должны всемерно способствовать поступательному развитию двусторонних отношений и поднимать их на новую высоту. Когда Райс упомянула, что поддерживает решение о налаживании стратегического диалога, два человека, стоявшие у нее за спиной, шепнули госпоже советнику, что необходимо изучить вопрос о том, можно ли использовать понятие «стратегический диалог» в отношении внешних связей США. Она ответила, что по конкретным вопросам мы будем обмениваться мнениями лишь после консультаций. Тем не менее чувствовалось, что она выступает за упомянутый диалог. Поначалу американцы относились к стратегическому диалогу с Китаем с большой опаской, ведь они считают, что формат стратегического диалога используется только с ближайшими союзниками. Поэтому они упорно хотели переименовать механизм в «глобальный диалог», «всесторонний диалог» или «регулярные переговоры на высшем уровне». Мы придерживались прагматичного подхода и не хотели ссориться по пустякам. Стороны договорились, что каждый будет использовать свою формулировку: Китай по-прежнему настаивал на «стратегическом диалоге», а Штаты выбрали «китайско-американский диалог на высшем уровне».
Накануне открытия двустороннего диалога мы уже «сверили часы» с советником Райс и тремя авторитетными фигурами из американских аналитических центров и приготовились к дальнейшей работе.
Сопредседателями стратегического диалога выступили заместители министров иностранных дел двух стран. Впоследствии мы с Робертом Зелликом председательствовали на первом и втором раундах диалога, а Джон Негропонте стал моим сопредседателем в четвертом, пятом и шестом раундах. Третий раунд прошел под председательством заместителя министра иностранных дел КНР Ян Цзечи и заместителя Государственного секретаря США Николаса Бёрнса. После начала диалога американская сторона перестала так щепетильно относиться к его названию и стала пользоваться нашим вариантом.
Вести диалог со Штатами оказалось непростой задачей: неизбежно приходилось затрагивать очень чувствительные вопросы. По некоторым из них ЦК КПК обозначил общие принципы, но что именно говорить, как именно реализовывать – приходилось решать и «творить» нам самим. Это был сложный процесс. Что интересно, доклад, составленный по итогам совещаний, выглядел совсем незамысловато – многое просто не попадало на бумагу.
Несмотря на то что за прошедшие несколько десятков лет Китай и США много раз открыто взаимодействовали на самом высоком уровне, осмелюсь утверждать, что наше систематическое, честное и вдумчивое общение на дипломатическом уровне и в рабочем порядке началось именно со стратегического диалога. Поначалу Америка хотела обсуждать только конкретные вопросы. Я же настаивал на том, что при ведении стратегического диалога нужно делать акцент на идеологической и идейной составляющей, чтобы дать нашим странам возможность полноценно обсудить вопросы общего политического курса. Если стороны сумеют достичь консенсуса и потом воплотят эти договоренности каждый в своей политике, то нашу цель можно будет считать достигнутой.
Знакомство
