Ничего они с нами не сделают. Драматургия. Проза. Воспоминания - Леонид Генрихович Зорин

СЕРГЕЙ. И все-таки он как-то смирился… руки опустил… я же вижу.

ТРУБИН. Пожалуй. Не без этого. Так сказать, интеллигент старой школы. Но ведь из этого не следует, что с ним можно делать все, что хочет чья-то левая нога… (Пауза.) Самое интересное, что я уже слышал об этом деле Шевцовой. Причем в крайне невыгодном для авторов этого дела освещении…

СЕРГЕЙ (не сразу). Павел… Ты потому говоришь обо всем этом, что не хочешь говорить о моем отце?

ТРУБИН. Нет, я не настолько тонок. Поговорим и об отце. Воспитывать его я не собираюсь, но, во всяком случае, надо, чтоб он, черт побери, кончил это дело. (Улыбнувшись.) Честно говоря, я пригласил Покровского сюда, чтоб привлечь к его делу Алексея Петровича. Но раз уж здесь Кирпичев второй… (Внезапно, с раздражением.) Ведь вот всегда мне так везет… Обязательно влипну в какую-нибудь историю.

СЕРГЕЙ. Паша… Ох, не по себе мне сейчас… И не хочется идти в дом.

ТРУБИН. А ты возьми себя в руки. Мужчина ты или нет? Действовать будем спокойно, трезво и, главное, с достоинством.

ГОЛОС ВЕРЫ НИКОЛАЕВНЫ. Сережа! Павел Павлович! Обедать!..

ТРУБИН. Иде-е-ем! (Негромко.) Ты ступай, Сергей. Я докурю и тоже приду.

Сергей хочет что-то сказать, передумал, уходит. Трубин сидит, курит, изредка мурлычет себе под нос: «Черт меня возьми, черт меня возьми…» Спускается Варвара. Садится в кресло рядом.

ВАРВАРА. Почему не за столом?

ТРУБИН. Еще минута…

Пауза.

ВАРВАРА (внимательно смотрит на него). Сорок вам уже исполнилось?

ТРУБИН. Увы.

ВАРВАРА (взглянув на его голову). Успели посеребриться… Пришлось кое-что пережить, да?

ТРУБИН (окинул ее взглядом, не сразу). Не более, чем другим. Вы это к чему?

ВАРВАРА. К тому, что нравитесь мне.

Короткая пауза.

(Встает.) Слышала я вашу беседу.

Трубин пристально посмотрел на нее, промолчал. Из комнаты доносятся веселый шум, смех. Оживленные, перебивающие друг друга голоса.

Пойду взглянуть, что там стряслось. (Уходит.)

ТРУБИН (один, медленно). «А что стряслось у Кирпичевых? А Кирпичевы ждут гостей…»

Занавес.

Действие второе

Сумерки. В доме недавно пили чай. Слышно, как в комнатах убирают посуду. В саду и на террасе расположились Тема, Сергей, Алексей Петрович, Вера Николаевна, Петр Кирпичев, Нина Константиновна, Трубин, Варвара и Ника.

НИНА КОНСТАНТИНОВНА. Вчера было немного душно, а сегодня – отличная погода. Тепло и прохладно. Тема, иди к нам.

ТЕМА (на террасе, около приемника). Матч кончился. Результат закономерный. Ноль-ноль. Никто не умеет бить по воротам.

ТРУБИН. Кто-нибудь да умеет, должно быть.

ТЕМА. Тренеры перевелись. Тактический рисунок игры всегда в общем-то примитивен.

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ. Я уж лет двадцать не был на футболе.

ПЕТР. Нет, мы с Ниной бываем, часто бываем. Там, впрочем, все бывают. В гости не надо ходить – встречаешься на стадионе. У нас, как большой футбол, – сразу пусто в кабинетах. Все на «Динамо».

ТЕМА. Все-таки скучаю по Москве. Сейчас пустеет северная трибуна. Все расходятся. Кого только не увидишь? Весь цвет столицы. Огни уже зажглись – улица Горького шумит. Мы с Никой в этот час обычно идем на «Крышу» в рассуждении пломбира и всего прочего.

ВАРВАРА (бормочет). Мы с тобою в этот час, в этот час…

ТЕМА. Розовый мускат очень хорош к пломбиру.

ПЕТР (с иронией). Он у нас ресторанный завсегдатай. Если случается ужинать вместе, он заказывает. Мастер. Его, по-моему, все метрдотели знают.

ВАРВАРА (встала). Мы, кажется, Нику хотели послушать.

ПЕТР. Хотели и послушаем. Все в нашей власти. Спой, звезда консерватории.

ТЕМА. Блесни, блесни.

НИКА. Предупреждаю, большого удовольствия вы не получите.

ВЕРА НИКОЛАЕВНА. А уж об этом нам судить. Спойте, милая.

НИКА. Пеняйте на себя. Тема, подыграй.

Тема взял с террасы стул, передвинул его к стоящему в комнате роялю, аккомпанирует Нике, поющей серенаду Дриго.

ПЕТР (он слушал с упоением). Браво, браво. Первый сорт.

ТЕМА. Это мы можем.

НИНА КОНСТАНТИНОВНА. Мило, очень мило.

ВАРВАРА. Просто хорошо.

СЕРГЕЙ. И мне понравилось.

НИКА (взглянула на него, негромко). Вам? Это неожиданно.

Сергей пожал плечами, Варвара, следившая за этой сценой, улыбнулась.

ТЕМА. Ох, Ник, зазнаешься. Уж и периферия тебя приняла.

НИКА. Чем болтать, поставь стул на место.

ТЕМА. Павел Павлович, коль скоро вы о Сереже писали, вы и о Нике должны написать. Если не сейчас, то в будущем.

ТРУБИН. Как знать, может, и придется писать.

НИНА КОНСТАНТИНОВНА (смеясь). Вот и прессу вам сосватали.

ПЕТР (назидательно). Пресса – большая сила. Шестая держава. Может возвеличить, может втоптать в грязь. Тот, кто в ней работает, должен государственно мыслить.

ТРУБИН. Да. Против этого возражать не приходится.

ПЕТР. Крепкие кадры в нашей печати, бесспорно, есть. Много товарищей, достойных всяческого уважения. Но бывают и безответственные люди. Я бы даже сказал – охотники за сенсацией.

ТРУБИН. И вы таких встречали?

ПЕТР. Приходилось. Не могу сказать, что часто общаюсь с пишущей братией, но приходилось. Совсем недавно свела меня судьба с неким товарищем Птицыным.

ТРУБИН. Знаю такого.

ПЕТР. Соболезную. Столкнулись мы на одном деле, вокруг коего усилиями подобных деятелей был поднят этакий нездоровый шум.

ТРУБИН. Не дело ли Шевцовой имеете в виду?

ПЕТР (с интересом взглянул на него). А вы знаете? Ежели не секрет – откуда?

ТРУБИН. Володя Птицын, он же охотник за сенсацией, – мой близкий друг.

ПЕТР. Вот оно что…

ТРУБИН. Птицына я знаю много лет. Из людей мне известных – один из самых чистых.

ПЕТР. Да уж понимаю, коли друг…

ТРУБИН. А дело Шевцовой – как будто из самых грязных.

ПЕТР. Ого! Вижу, любите сильные выражения.

ТРУБИН. Предпочитаю точные.

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ. А в чем, собственно, суть вопроса?

ТРУБИН. Суть? Как бы вам… покороче? Разумеется, я не специалист, но из того, что я знаю, мне ясно, что перед нами – откровенное самоуправство. Сначала в районном масштабе, а потом и выше.

ПЕТР. Если у вас все выражения такие же точные, не завидую вашим читателям.

ТРУБИН. Вместо того чтобы наказать местных пришибеевых, некоторые товарищи из республиканского министерства, заручившись благословением некоторых товарищей из союзного, пытаются воздействовать на Верховный суд.

ПЕТР. Позвольте, позвольте, вы же сами говорите, что вы не специалист. Как же вы решаетесь на подобные заключения?

ТРУБИН. А у меня есть небольшой жизненный опыт – только и всего. Вот мне и думается, что иные ваши собратья