Америка выходит на мировую арену. Воспоминания президента - Теодор Рузвельт
Босс такого рода может дергать за ниточки в конвенциях, может манипулировать членами законодательного органа, может контролировать предоставление или удержание должности и служит посредником для объединения сил коррумпированной политики и коррумпированного бизнеса. Если он находится на одном конце социальной лестницы, то может через своих агентов торговать самыми жестокими формами порока и за взятки защищать поставщиков позора и греха. На другом конце шкалы, он может обеспечивать благосклонность высокопоставленных правительственных чиновников или законодателей к крупным промышленным интересам, сделка иногда является голым вопросом купли-продажи, а иногда осуществляется таким образом, чтобы обе стороны могли более или менее успешно замаскировать это перед своей совестью, действуя как бы интересах общества.
Машина – это просто другое название организации, которая обязательно вырастет в партию или часть партии, контролируемой такими боссами и их приспешниками, тогда как, конечно, эффективная организация порядочных людей необходима для обеспечения достойной политики.
Если бы эти боссы не были ответственны ни за что, кроме чистого зла, они, вероятно, продержались бы недолго. И, в любом случае, если бы люди, которые ужасаются их злобе, сами были такими же практичными и так же хорошо понимали человеческую природу, с боссами было бы покончено быстро. Проблема в том, что босс понимает человеческую природу, и что он занимает место, которое реформатор не может занять, если он также не понимает человеческую природу.
Иногда босс – это человек, который заботится о политической власти исключительно ради нее самой, как он мог бы заботиться о любом другом хобби, но чаще он имеет в виду какую-то определенно эгоистичную цель – политические или финансовые амбиции. Он редко может многого добиться, если у него нет другой стороны. Успешный босс очень склонен быть человеком, который, в дополнение к совершению зла в своих собственных интересах, также заботится об интересах других, даже если не из добрых побуждений.
Некоторым сообществам так повезло, что у них очень мало людей, у которых есть личные интересы, которым нужно служить, и в них власть босса сведена к минимуму. Есть много деревенских сообществ такого типа. Но в сообществах, где существует бедность и невежество, условия созрели для появления босса.
Более того, везде, где интересы крупного бизнеса подвергаются либо ненадлежащему покровительству, либо неправомерной дискриминации и шантажу со стороны государственных чиновников – в обоих случаях результат равно порочен – почти наверняка будет появляться босс. Лучший способ добраться до такого типа босса – это поддерживать общественное сознание возбужденным и бдительным, чтобы оно не допускало ни неправомерных нападок, ни неправомерного фаворитизма по отношению к этим корпорациям и быстро наказывало любого государственного служащего, виновного в том и другом.
* * *
Часто бывает много хорошего в боссах – особенно распространенном в больших городах – которые выступают по отношению к людям своего района жестким, но готовым прийти на помощь другом и защитником. Такой человек использует свое влияние, чтобы найти работу для молодых людей. Он пойдет в суд за буйного юношу, который попал в беду. Он поможет наличными или кредитом вдове, которая находится в бедственном положении, или кормильцу, который стал калекой или по какой-либо другой причине временно остался без работы. Он организует вечеринки с моллюсками и похлебкой и пикники, и местные профсоюзные лидеры консультируются с ним. Некоторым своим избирателям он оказывает надлежащие услуги, а другим – совершенно неподобающие услуги, но он сохраняет человеческие отношения со всеми.
Он может быть очень плохим и очень коррумпированным человеком, человеком, чьи действия по шантажу и защите порока наносят далеко идущий ущерб его избирателям. Но эти избиратели по большей части мужчины и женщины, которые упорно борются с бедностью и для которых проблема жизни очень реальна и очень близка. Они предпочли бы чистое и честное правительство, если это чистое и честное правительство сопровождается человеческим сочувствием, человеческим пониманием. Но абстрактный призыв к добродетели, обращенный к ним хорошими людьми, которые на самом деле не понимают их потребностей, часто остается совершенно незамеченным, если на другой стороне стоит босс, друг и благодетель, который, возможно, был виновен во многих неправильных поступках в вещах, которые они вряд ли осознают, но кто обращается к ним не только ради будущих милостей, но и во имя благодарности и лояльности, и, прежде всего, понимания и сочувствия. У них есть чувство клановой лояльности к нему, их отношения могут быть в значительной степени правильными для примитивных людей, все еще находящихся на клановой стадии морального развития.
Успешная борьба с этим типом порочного босса и типом порочной политики, которая его порождает, может быть предпринята только политиками, которые испытывают искреннее сочувствие и понимание к людям, с которыми им предстоит работать, и которые на практике стремятся к их социальной и производственной выгоде.
Существуют сообщества бедных людей, чья жизнь тяжела, в которых босс, хотя он и был бы неуместен в более продвинутом сообществе, если в основе своей остается честным человеком, является единственным, кто может удовлетворить реальную потребность. Из-за его ограниченности в других вопросах, помимо чисто местных, возможно, нашим долгом будет бороться с таким боссом; но, возможно, также нашим долгом будет признать, в пределах его ограниченности, как его искренность, так и его полезность.
Опять же, даже босс или бизнесмен, несущие в себе зло, могут в определенных моментах быть здоровыми элементами и делать хорошую работу. Возможно, высшим долгом патриотически настроенного государственного служащего является работать с большим боссом или крупным бизнесменом строго в рамках этих вопросов, оставаясь непримиримым к ним во всем остальном.
Точно так же есть много самозваных реформаторов, поведение которых таково, что оправдывает горькое замечание Тома Рида: когда доктор Джонсон определил патриотизм как последнее прибежище негодяя, он не знал о бесконечных возможностях, содержащихся в слове «реформа».
Тем не менее, наш долг – работать над реформами, которые отстаивают эти люди, не обращая внимания на проступки самих людей по другим вопросам. Я знал в своей жизни многих крупных бизнесменов и многих крупных политических боссов, которые часто или даже в большинстве случаев творили зло, но которые в некоторых случаях и по определенным вопросам были правы. Я без колебаний сражался с этими людьми, когда они были неправы; и, с другой стороны, пока они шли моим путем, я был рад, что они это делали. Отказаться от
