Воспоминания самарского анархиста - Сергей Николаевич Чекин
Иван Никонорович нрава тихого, спокойного, его же жена Серафима Яковлевна отличалась живым, подвижным и энергичным характером и более сведущая в грамоте, вмешивалась во все хозяйственные дела мужа, где иногда и не требовалось ее вмешательства. Ясно было, что она в семье и хозяйстве господствовала над мужем, но это, однако, не нарушало их мирную жизнь. Серафима Яковлевна выписывала две-три газеты, два-три журнала, курила и любила либеральные разговоры, и достоверно было известно[241], что принесла в приданое небольшой капитал, и имея возможность дать своим детям и среднее, и даже высшее образование, держали их при доме: четырех дочерей готовили к замужеству, а сына Бориса при доме, по мельничному делу, и только Александр[242] учился в Смуровском реальном училище, а потому четыре дочери и сын Борис после окончания шести классов земской школы занимались хозяйственными делами при доме.
***Старотопное большое, в триста деревянных домов с соломенными крышами, кроме магазинов, двух школ, волостного правления и десятка домов зажиточных крестьян, покрытых тесом или железом. Свое название село Старотопное получило по буйному нраву первых поселенцев-ссыльных в начале царствования царей Романовых, а потом переданных крепостникам помещикам Матюнину, Сергееву и Нефедьеву. Во времена крестьянских восстаний Степана Разина и Емельяна Пугачева крепостные крестьяне топили своих благодетелей и тиранов помещиков и их опричников в озере соснового бора, которое впоследствии стало называться Смолевым, где близ озера жители гнали смолу.
Наши бабушки еще помнили крепостное право и каторжную жизнь в работе на барина, и классовый произвол властей государства, их чиновников и бюрократов, материальных и духовных поработителей и угнетателей. После отмены крепостного права в 1861 г. село разделилось на три общества, Матюнинское, Сергеевское и Нефедьевское, каждое с отдельными земельными наделами, но несколько обедневших родовых дворян за рекой Зигзагой владели мелкими земельными участками от тридцати до ста двадцати гектар, и они являлись просто благодетелями крестьян, сдавая за полцены в аренду земли своих участков. Но три-четыре помещика владели обширными землями и угодьями вблизи малоземельных крестьянских общинных наделов, а потому скрытое враждебное отношение крестьян к помещикам продолжало оставаться и после отмены крепостного права.
Село волостное: шестиклассная земская школа и четырехлетнее ремесленное училище, плодовый питомник, детский дом и государственный кабак, неизбежная принадлежность всякой государственной власти, для одурманивания тружеников полей и городов, урядник, стражник, земский начальник, телефонная связь с губернским городом. Резко отличалось наше село от других окружающих сел и деревень тем, что в Старотопном почти все дети учились в земской или в ремесленной школе, а некоторые дети крестьян начали проникать в школы и учебные заведения, фабрики и заводы в городе Смурове.
Во всем селе имелось не более десятка домов, применявших наемный труд, а большинство хозяйств производилось собственной семьей, имея двух-трех лошадей, двух коров и прочий домашний мелкий скот. Десятка два однолошадных и десяток дворов безлошадных. В девятисотых годах из Старотопного в городе учились десятки юношей и девушек в средних и специальных учебных заведениях, чего почти не было в глухих селах и деревнях нашего уезда.
В этом же селе жила семья крестьянина Терехова Николая Павловича и Дарьи Егоровны[243] с шестью сыновьями и дочерью, на небольшом земельном наделе в две души. Дом пятистенный, крытый соломой, как и все почти крестьянские дома, плетневый двор, две-три лошади, две-три коровы и десятка два овец, одна-две свиньи и два десятка кур. В доме в задней и передней комнатах полати-нары для отдыха и спанья детей на расстоянии полметра от потолка. Обедали, ужинали и завтракали всей семьей из одной большой деревянной или глиняной чашки деревянными ложками. Два деревянных стола и деревянные скамейки, две-три табуретки.
Одна сестра Николая Павловича Фанася Павловна вышла замуж за Мусатова Даниила Петровича, а вторая Люба вышла замуж в с. Кобельму за Красильникова, а братья Виктор и Алексей из Старотопного переселились в село Кривое Озеро — Тухловку. Двадцати лет Николай Павлович женился на Шавариной Дарье Егоровне, из зажиточной семьи. Ее отец и мать находились у крепостного помещика на выборных мелких должностях и поэтому оказывали им материальную помощь.
На двадцать втором году, через год после женитьбы, Николая Павловича взяли в солдаты матросом на Балтийский флот, где он прослужил безотрывно семь лет. Там научился читать, писать, и там же матросам офицеры разъясняли явления природы не по Библии, а по естественным наукам.
Первого сына Павла женили и отделили; Александр окончил шесть классов земской школы, ремесленную школу и поступил токарем в нашем губернском городе в частную мастерскую; Дмитрий, окончив четырехклассную школу, остался при доме в помощь отцу; Василий окончил шесть классов и уехал учиться в Смуровскую фельдшерскую школу; Сергей по окончании шести классов земской школы сдал экзамен экстерном за шесть классов мужской Смуровской гимназии, вольноопределяющимся был призван досрочно в армию во время Первой мировой войны; Петр ушел добровольцем в девятьсот восемнадцатом году в Красную армию, а дочь Мария вышла замуж за Иванова Владимира, родила дочь, а оставшись после гибели мужа на войне одна, продолжала с дочкой Паной жить в доме отца и матери.
Николай Павлович роста чуть ниже среднего, коренастый, плотный, черноволосый, с красивым лицом. Нрава тихого, степенно-уважительного. За всю свою долгую жизнь никогда с односельчанами не имел раздоров, ссор, труженик неимоверный: каждый день с раннего утра до позднего вечера работал в поле или при доме. В редкие часы досуга любил брать сыновей своих на рыболовство бреднем на реке Зигзаге и местных озерах. Сам делал бредень, верши, лапти, подшивал валенки, вил веревки из конопли и льна, заготовлял дрова, ухаживал по зимам за скотом.
В дни престольного праздника Козьмы и Демьяна, Рождества и Пасхи гулял с Мусатовым Даниилом Петровичем, Большаковым Лаврентием Петровичем, Тереховым Иваном Дмитриевичем, соседями и еще с двумя-тремя родными, развлекались гульбой два-три дня подряд. Обычно кум Мусатов приезжал на лошади, запряженной в сани или телегу, заходил в дом и говорил: «Ну, кум и кума,
