Воспоминания самарского анархиста - Сергей Николаевич Чекин

Сергей Николаевич Чекин

Воспоминания самарского анархиста

Серия «Россия в мемуарах» выходит под редакцией А. И. Рейтблата

Вступительная статья, составление, подготовка текста, комментарии Л. С. Чекина

На обложке: портрет С. Н. Чекина в Печорлаге в 1943 г., открытка с видом ж/д вокзала Самары, рисунок «Арестованные руководители Старобуянской республики» 1905 г.

© Л. С. Чекин, составление, вступ. статья, комментарии, 2024

© Ю. Васильков, дизайн обложки, 2024

© OOO «Новое литературное обозрение», 2024

Сергей Николаевич Чекин и его автобиографические повести

Сергей Николаевич Чекин (19 сентября (1 октября) 1897–10 июня 1970) — анархист, сельский, самарский и лагерный врач. Был он пятым сыном в крестьянской семье Николая Павловича Чекина и Дарьи Георгиевны (Егоровны) Шевариной. Его отец Николай Павлович в возрасте 21 года был призван во флот на семь лет. Там отец научился читать и писать, а также проникся свободолюбивыми идеями, которые и передал сыну.

Село Старый Буян, место рождения С. Н. Чекина, занимает центральное место в географическом пространстве его воспоминаний, подобно Иерусалиму на позднесредневековых картах. А реку Кондурчу, на берегах которой автор вырос и проникся идеями анархизма, он сравнивал с рекой Иордан. Что же такое Старый Буян? Ныне это село в Красноярском районе Самарской области. Оно потеряло свое былое значение центра Старобуянской волости, состав населения там сильно изменился, да и окрестности, через которые проходит нефтепровод «Дружба», теперь менее живописны. На месте Успенской церкви в 1960‑е гг. построили клуб, но и революционное прошлое села сейчас «не в моде»[1]. А ведь в Первую русскую революцию, в ноябре 1905 г. собравшийся в селе Народный съезд Старобуянской волости провозгласил народное самоуправление, просуществовавшее две недели и вошедшее в историю как Старобуянская республика. Во времена Старобуянской республики Сергею было только восемь лет, но яркую память о тех событиях он сохранил на всю жизнь, как и веру в революционное творчество трудового народа.

Из шести сыновей Николай Павлович двоих оставил крестьянствовать, остальных отправил учиться. Сергей поехал получать образование в Самару. Учился с перерывом на Первую мировую войну, на которую отправился вольноопределяющимся вслед за старшим братом Александром. Окончив Горийскую школу прапорщиков, он в должности командира конного транспорта принимал участие в операциях российской Кавказской армии против армии Османской империи. Первоначальное патриотическое воодушевление постепенно сменилось в нем стойким отвращением к войне, в которой он увидел бессмысленное истребление трудящихся их извечным врагом, государственной властью. В 1917 г. Сергей получил приказ о демобилизации и вернулся с фронта на родину. А в 1918 г. продолжил образование, сперва на подготовительных курсах, а затем на естественно-медицинском факультете Самарского государственного университета.

Осматриваясь в революционной Самаре, он посещал диспуты и собрания всевозможных партий и выбрал из всех учений крайнее левое, созвучное идеям крестьянской Старобуянской республики, — учение анархистов, что и определило его будущую тюремную и гулаговскую судьбу. Университет он окончил в 1923 г., потом работал врачом, сначала сельским, в Поволжье, на Южном Урале, на севере Казахстана, а с 1932 г. в Самаре. В 1940 г. Чекин был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности. В качестве вещественных доказательств были изъяты книги, в том числе репрессированных коммунистов, и его собственные стихи об анархизме.

Но Чекин сохранил приверженность анархизму, пройдя через опыт тюрьмы и Печорского лагеря. И в эти самые страшные времена он собирал свидетельства о проявлениях свободного человеческого духа, таких как восстание в одном из лагерных подразделений — штрафной колонне № 15 пятого строительного отделения Севпечлага. О свободе ему напоминала и природа, которую он боготворил. Учение анархистов давало надежду на избавление от чиновничьей, бюрократической, кастово-классовой, партийно-государственной власти, задачей которой, как он не уставал повторять, во все времена являлась политическая, моральная и экономическая эксплуатация трудового народа — «трудников», хотя эта власть и могла рядиться в самые распролетарские, народные и демократические одежды.

После возвращения из лагерей ему было очень непросто обустроить свою жизнь. Жена его не дождалась и создала новую семью, вернуться в Самару он не мог — приговор предусматривал запрет проживания в крупных городах. Найти работу врачом было непросто из‑за предвзятого отношения чиновников к бывшим политзаключенным. Судимость с Чекина была снята на заседании Президиума Верховного совета РСФСР 2 ноября 1956 г., однако при пересмотре дела в 1957 г. приговор был признан хоть и чересчур суровым, но частично правильным. Полная реабилитация последовала только в 1992 г.

Сергей Николаевич Чекин — мой дед, с которым мне посчастливилось общаться первые десять лет моей жизни. Мы встречались у него летом в Ставрополе-на-Волге, который поменял в 1964 г. название на Тольятти, ездили в Старый Буян, жили в шалаше на берегу реки Кондурчи. Иногда и дед ненадолго приезжал в Москву осенью, зимой или весной. Он давал мне читать свои стихи и даже предлагал написать ему, «что там плохо, хорошо, и будешь соавтором моим». Помню и то, как он работал над мемуарными повестями, которые он мне собирался показать, когда я вырасту. О концлагерном опыте он ребенку не рассказывал, хотя и из его разговоров, и из замечаний родных я уже понимал, что дед был непримиримым врагом любого государства.

Уже подростком я принялся за поиски его тетрадей. Но в то время их от меня скрывали. Теперь я вижу, что причина была не только в отношении деда к властям предержащим, хотя, конечно, подрывной потенциал в его анархистских рассуждениях сохранялся. Но он искренне описывал и свою несчастливую личную жизнь, и жизнь своего единственного и любимого сына Сергея. В тетрадях есть горькие упреки в адрес моих матери и бабушек. Только в середине 1980‑х гг. отец счел меня достаточно взрослым для чтения воспоминаний. Одну из тетрадей, посвященную мне повесть «Таня Разумовская», он передал мне для хранения, остальные оставил у себя, поскольку планировал когда-нибудь перепечатать на пишущей машинке, но сделать этого не успел.

Получив после смерти отца в 2000 г. большую часть сохранившихся рукописей, я тоже не спешил их разбирать. Только в 2008 г. по просьбе жены я решил перепечатать некоторые из тетрадей, чтобы сохранить для семейного чтения. А когда перепечатал, увидел, что значение их шире. Дед писал о Старобуянской республике 1905 г., об