Мальчик из Югуру - Олимп Бели-Кенум
— Ты, наверное, больно ушибся...—сказал Якубу тихо, почти не слышно, но очень взволнованно.
— Конечно. Когда я как следует ощупал свои ноги, бока и спину, то оказалось, что ничего не сломано. Но у меня все болело так, будто меня избили палками или растолкли в ступе, как вареный ямс. Мне хотелось громко зареветь, но тогда услышал бы отец и запретил бы мне лазить на пальмы. Да и вообще я решил держаться героически.
Якубу смотрел на него с восхищением. Он чувствовал, как сильно привязался к этому маленькому жителю горной деревни. Никогда он не думал, что в жизни этого мальчишки может быть так много интересных приключений. И Якубу от души позавидовал Айао.
Тем временем Малышка, поведав о том, как он лазил на пальму, начал рассказывать о сборе плодов масличной пальмы, о том, как из них выжимают масло, и о жизни тех, кому приходится работать в апельсиновых садах и пальмовых рощах. Он объяснил, чем богата пальма. «Это дерево, в котором используется все», — говорил он, словно большой специалист по масличным культурам. Это был уже не школьник-новичок, которого Якубу учил читать и писать.
Якубу слушал и удивлялся, а его друг и не подозревал, какое восхищение он у него вызывает. Прогулка по участку Киланко еще больше укрепила их дружбу.
Сам того не замечая, Якубу взял Айао под руку, как это принято в Африке среди подростков. Так они шли домой, болтая об учителях, от которых узнавали столько интересного о разных странах и о народах, о школе и о своих школьных товарищах.
36. АЙАО В ГОСТЯХ У СВОЕГО ДРУГА ЯКУБУ
Они стали настоящими друзьями, создав постепенно для себя свой особый мир, в котором жили, делясь самыми сокровенными мыслями и весело подшучивая друг над другом.
Через несколько недель после поездки в Югуру Якубу пригласил Айао в Амикан — деревню, расположенную на равнине, где жили умелые охотники. Якубу научил друга расставлять ловушки для полевых крыс, кротов, для агути и дикобразов.
Посаженные четыре месяца тому назад клубни маниоки превратились в высокие, покрытые листьями стебли, такие высокие, что за ними не было видно людей, проходивших по полю. Земля вокруг каждого кустика была рыхлой, мягкой, почти пушистой. Она словно дышала под ногами людей, радуясь тому, что они ее топчут.
Накануне вечером Якубу, его отец Фашина и Айао приметили куст маниоки, о который недавно терся дикобраз. Он попортил стебли, перерыл всю землю вокруг, оставив на ней свои иголки. По-видимому, он еще не успел уйти далеко.
— Должно быть, он был не голодный, — заключил Якубу.
— Судя по тому, что земля разрыта лишь сверху и кусты не вырваны, он действительно не очень хотел есть, но он вернется. Надо здесь поставить капкан, — сказал сапожник Фашина́, которому принадлежал большой участок, засаженный маниокой и кукурузой.
Капкан представлял собой два массивных, сложенных вместе и покрытых зубьями железных полукруга. Цепь соединяла его с деревянным колом. Маленькой мотыгой Якубу выкопал неглубокую круглую ямку около того куста, о который терся дикобраз. Его отец рукояткой мотыги прочно вбил в землю деревянный кол с прикрепленной к нему цепью. Затем, наступив ногой на пружину механизма, Фашина раздвинул два зубчатых полукруга так, что получился круг, и с большими предосторожностями закрепил их в таком положении. Потом он приподнял указательным пальцем железный диск, который удерживался специальным механизмом в середине круга, — в этом диске и заключалось основное устройство капкана. Торчащие вверх зубья придавали ему угрожающий вид. Айао поглядывал на него с опаской. Ему и впрямь было страшно смотреть, как Фашина, поставив капкан в неглубокую ямку, вырытую сыном, прикрывал его листьями тикового дерева и посыпал сверху землей. «Если земля слегка надавит на листья и своей тяжестью ляжет на железный диск в центре ловушки, та захлопнется. Ой, как страшно!.. Отец Якубу разглаживает землю над капканом, а капкан может закрыться и сломать ему руку. Нет, это мне совсем не нравится!» — рассуждал Айао, крепко стискивая зубы и потирая себе щеки.
Но адская машина лежала спокойно. Фашина, приземистый, мускулистый мужчина, хитрый и ловкий охотник с острым взглядом, простояв несколько минут на коленях, словно молясь, возле куста маниоки, наконец выпрямился. Теперь капкан и прочная цепь длиной около метра, привязанная к колу, были ловко спрятаны под землей. Фашина поправил примятую траву в том месте, где он поставил ловушку и где дети сидели на корточках, наблюдая за ним, затем посыпал это место порошком, принесенным им в узелке.
— Зачем твой отец все это делает? — зашептал Айао на ухо Якубу.
— Звери очень хитрые, у них хороший нюх, и, почуяв запах человека, они становятся осторожными и уходят подальше. Порошок, которым отец посыпал траву, отбивает человеческий запах, а так как сам порошок приготовлен из разных органов убитых животных, место будет пахнуть зверем, — объяснил ему Якубу.
— А скоро придет сюда какой-нибудь зверь? — поинтересовался Айао.
— Не знаю. До ночи вряд ли. Разве что какой-нибудь голодный агути или дикобраз забредет сюда, чтобы подкрепиться. Тогда — бах! — и он попадет в переплет.
— А что это значит — попасть в переплет?
— Ну уж ты слишком трудный вопрос задаешь мне. Я не знаю, что это значит, но мой учитель часто говорит так, когда кто-то оказывается в безвыходном положении.
— Я понял. Это значит, что зверь попадется в ловушку и не сможет выбраться, — сказал Айао.
— Какой ты догадливый! — заметил Якубу, и они рассмеялись.
Вернувшись домой, Фашина пошел в свою мастерскую. Ему надо было работать. Дети до его прихода уже осмотрели мастерскую — просторную квадратную хижину с двумя окнами, которые, так же как и дверь, закрывались, когда оттуда надолго уходили. Поэтому внутри сильно чувствовался запах кож. Каких только шкур и кож здесь не было! Одни висели на стене, другие, закатанные в рулоны, лежали в корзинках, прикрытые сверху листьями, предохраняющими их от моли и термитов. Шкуры кайманов, крокодилов, больших ящериц, игуан[33], висели в ряд вдоль стены, как знамена фантастических армий неведомых времен. Другая стена была завешана змеиными кожами. Они спускались от потолка до середины стены или до самого пола: кожи кобры, удава, гремучей змеи, гадюки, питона. Были здесь и шкуры ланей и верблюдов. Но особенно
