Мое лицо первое - Татьяна Русуберг
Ни Кэт, ни Аня не уезжали на рождественские каникулы, и у девчонок были большие планы на эту неделю, в том числе — рождественский шопинг и грандиозная новогодняя туса у Йонаса. Планы, конечно, включали и меня. Я честно предупредила, что у меня мама приезжает из Греции, но подруги просто не могли понять, как этот факт может помешать нам хорошенько оттянуться вместе. Они наседали, и в конце концов вместо дальнейших объяснений я с каким-то вдохновенным восторгом послала их ежиков пасти (на самом деле я сказала совсем другие слова, но они настолько грубые, что писать тут их не буду). Да, мне потом было стыдно за свое поведение, но к этому стыду все же примешивался щенячий восторг. Мне казалось, будто теперь я могу себе позволить все, будто девчонки служили просто временной и неудачной заменой того, чего мне действительно не хватало — внимания, заботы и любви мамы.
Вот сейчас пишу это и сама вижу свое безумие: как вообще можно смешивать в кучу такое разное — родителей и друзей? Но в тот момент я думала, что если у меня будет мама, то мне ничего другого и не надо. Хотелось все свое время посвятить ей, наверстать упущенное за последний год, быть все время рядом, наглядеться, наслушаться и заставить ее понять, какая замечательная у нее дочь. Ведь тогда мама не бросит нас снова и не уедет назад на Санторини, верно?
В этой своей одержимости я даже о Д. совершенно позабыла. К тому же начались каникулы, и мы с ним больше не виделись. Желтая тетрадь лежала недочитанной у меня под подушкой. Мне было пофиг. Даже совесть не грызла, что я так и не сказала Монстрику о тетради.
22-го мы с папой поехали на машине в аэропорт встречать маму. Я сразу узнала ее в потоке прилетевших пассажиров, хотя она сильно изменилась: загорела, похудела, поменяла прическу и стиль. Раньше она носила одежду тех брендов, с которыми работала, и старалась выбирать вещи, подчеркивающие фигуру — очень красивую, несмотря на возраст. Теперь на маме было длинное пальто, между распахнутыми полами которого виднелось что-то легкое, свободное и струящееся, а строгие цвета, которые она раньше предпочитала, сменили романтические пастельные.
Новая мама показалась мне неотразимо прекрасной. Думаю, даже если бы она вырядилась в леопардовую шкуру и лабутены, я бы все равно визжала от восторга. Моя способность к критике в то мгновение упала ниже уровня моря.
Мама осторожно чмокнула папу в щеку, коротко меня обняла, пахнув духами — аромат был тоже новый, — потом внимательно оглядела с ног до головы.
— Боже, деточка, что это на тебе надето? — Сморщив нос, она подергала искусственный мех на капюшоне моей черной куртки. — Ты же дриада, тебе нужны зеленый и яркие цвета, а мех — исключительно натуральный! Неудивительно, что у тебя такой чахлый вид. От этой синтетики ужасная энергетика.
Я не очень поняла насчет дриады, зато сразу стало ясно, что мне удалось разочаровать маму в первые же секунды встречи. Но я не обиделась. Просто решила, что нужно получше стараться. И предложила маме сходить вместе по магазинам и купить мне другую куртку — правильную. На это она сказала с сомнением:
— В вашей глуши есть магазины?
Елку мы традиционно ставили и наряжали 24-го, поэтому мама пока положила привезенные подарки в гостевой комнате. Я почему-то была уверена, что это окажется одежда, но, судя по размеру и форме свертков, нас с папой ожидал сюрприз. Сама я на сэкономленные карманные деньги купила маме цепочку с кулоном под цвет ее глаз — голубой с прозеленью. На большее моих финансов не хватило. Наверное, удалось бы занять что-то у подруг, если бы я так неосмотрительно не настроила их против себя. Хотя не думаю, что это бы что-то изменило.
Едва переступив порог дома, мама принялась бродить по комнатам с компасом, качая головой и недовольно бормоча что-то вроде: «Как можно было разместить детскую на западе?! А кабинет в зоне романтики… В прихожей просто энергетическая яма… За окном ни одного дерева…» Потом она раскрыла одну из своих сумок и стала расставлять повсюду фигурки черепашек, драконов, слоников. На люстрах развесила прозрачные камушки, на окнах — маленькие зеркала в шестиугольных рамках. Переставила цветы на подоконниках: все кактусы и герань, какие были в доме, почему-то перенесла на мое окно, хотя прекрасно знала, что я терпеть не могу герань из-за ее запаха.
Лихорадочная деятельность завершилась тем, что мама заявила: необходимо переставить мебель. Папа предложил подождать хотя бы до завтра, а сперва поужинать. Мама согласилась только при условии, что мы немедленно передвинем обеденный стол и разыщем красную скатерть. Впрочем, и после манипуляций со столом ужин не удался: оказалось, за время отсутствия мама приняла веганство, а папа пытался поразить ее свиными ребрышками под острым соусом. В итоге родители сцепились прямо над доставленной из какой-то забегаловки наполовину остывшей вегетарианской пиццей. Мама кричала, что все наши проблемы от того, что мы живем не по фэн-шуй, а папа — что проблем у нас не было вообще, пока она их с собой не привезла.
Я до того дня даже не подозревала, что такое фэн-шуй. Зато теперь много чего об этом знаю. Мама за пять дней, что с нами провела, у нас так нафэншуила, что папа до сих пор свой любимый глобус с подсветкой найти не может. Глобус, Карл! Размером с два футбольных мяча. И еще дротики для дартса, которые папе когда-то на заказ делали. Он говорит, что каждый больше тысячи крон стоит. Но по фэн-шуй в негативных зонах следует избегать острых предметов, поэтому дротики из комода в коридоре исчезли, зато на нем появилась круглая ваза. Думаю, папу так и подмывало бросить ее в мишень и посмотреть, что получится. Но ему воспитание не позволило.
После первой ссоры мама ушла к себе в комнату — медитировать. Потом она долго общалась по «Скайпу» со своим гуру — смуглым, белозубым, буйно кудрявым мужчиной явно лет на десять моложе ее.
