Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
– Неисправность или?..
– Наши специалисты выехали на место происшествия, я сдерживаю международные службы. Как будет информация, сообщу. Тебе стоит выдвинуться. И – да. Эта смерть пока не афишируется. Они летели на чужом самолете.
– Откуда ты узнал?
Послышался характерный смешок. Клиффорд знал все и обо всех. Всегда. В этом состояла часть его работы, которая обеспечивала успешное выполнение миссий и множество раз спасала жизнь Грину.
– Ты знаешь, что делать.
Клиффорд отключился, Аксель бросил телефон на постель и запустил пальцы в волосы, переваривая информацию. Согнулся, опустил локти на колени и вздрогнул, когда Теодора прикоснулась к его плечу.
Он и забыл, как это бывает интимно, когда твоей обнаженной кожи касается рука любимой женщины. Повернулся к ней, ловя взгляд. Оба застыли, как дикие звери. Рабочий туман выветрился, неспособный противостоять требовательной синеве ее глаз, и Грин решил, что несколько минут роли не сыграют. Нужно прояснить…
Прояснить что? Зачем?
Она качнулась вперед, осторожно приблизилась, села, подогнув ноги под себя. Зрительный контакт Теодора не разрывала, и это ощущалось так, как будто стоит отвести глаза – и рухнет все. Испарятся надежды, останется в прошлом безотчетная радость, уступив место холодному отчуждению, с которым оба уже давно ничего не могли сделать. Но потом что-то в ней изменилось. Она позволила себе медленно, вдумчиво изучить его лицо, опустить глаза ниже. Кожу жгло там, куда она смотрела. Шея. Ключицы. Изрядно похудевший, но уже крепкий после возобновившихся интенсивных тренировок торс и рельефный пресс. Ее губы приоткрылись, и у Акселя перехватило дыхание, но он не позволил себе пошевелиться.
Тео протянула руку и коснулась его лица. Провела кончиками пальцев по линии носа и бровей, по скуле, на которой белел шрам, небрежно тронула губы, и Грин сдался: закрыл глаза и нырнул в эти полузабытые ощущения близости с любимой женщиной.
На этот раз она поцеловала его сама. Он почувствовал, как теплеют губы, как нежное дыхание опаляет кожу, а за ним следует прикосновение, на которое тело реагирует мгновенно и мощно, но усилием воли заставил себя застыть. Она медленно исследовала его губы, положив руки на плечи, слегка сжимая их. А потом запустила пальцы в волосы – точно таким же жестом, как и он сам некоторое время назад – и позволила поцелую стать ярче.
Больше всего на свете хотелось повалить ее на постель и забыть о реальности, но Грин не мог. Он обнял ее хрупкие плечи, ответил на поцелуй, а потом оторвался от губ и заглянул в глаза.
– Я вернусь, – зачем-то пообещал он. – Когда закончу. Будь здесь и не открывай никому, кроме меня. Никому, Тео. Ты поняла?
– Возьмешь ключи?
Вместо ответа он поцеловал ее еще раз, прекрасно понимая, что ключи она отдала ему еще вчера.
И речь шла не о ключах от квартиры.
V
От Теодоры Грин уезжал в странном состоянии, но с твердым намерением вернуться как можно скорее. Пришлось вызвать такси и заехать домой, чтобы взять мотоцикл. И оттуда уже к Туттону, которого ранний звонок не удивил. Криминалист не спал, сообщил, что у него тоже есть новости, подстегнув любопытство Акселя и его намерение закончить со всем этим хаосом как можно скорее.
Зрение подводило из-за дикой головной боли, и он прищурился, наклонившись к рулю, чтобы лучше видеть дорогу. Скорость, впрочем, не сбросил. По пустым улицам Грин добрался до Туттона за десять минут. Поставил транспортное средство на подземную паковку и взлетел по лестнице в дом. Его встретил Ник лично. Приложил палец к губам, мол, потише, все спят, и поманил в дом. Николас выглядел помятым, но довольным.
Впервые с момента приезда в Треверберг он выглядел довольным. Значит, что-то обнаружил. Аксель был бы рад даже призрачной нити. От мысли, что придется объяснять, что случилось с Арабеллой, разом заныли зубы. Вспомнив про Стич, Грин резко остановился. Кажется, до него только сейчас дошло, что именно сказал Клиффорд. Нахманы погибли. Значит, и Арабелла тоже.
О боже.
– Ты идешь? – шепотом спросил вернувшийся Ник.
Аксель кивнул и, стараясь ступать мягко, пошел на второй этаж. Еще одна смерть. Господи. Это не укладывалось в голове. И одновременно он понимал – уж что-что, а взрыв самолета достаточно заметное происшествие, чтобы установить, кто и каким образом подстроил катастрофу. В случайность Аксель не верил. Конечно, они будут искать черный ящик и расшифровывать его, это займет уйму времени.
Но…
Внимание переключилось, когда Аксель обнаружил в кабинете Ника Дилана Оуэна. Мужчины обнялись рукопожатиями, и Аксель собрался с силами, настраиваясь на работу. Горевать по своим они будут потом – когда эта мразь отправится за решетку или на тот свет. И, учитывая его способности гипнотизировать, лучше бы он сдох. Сразу. Или в мучениях.
– Афины, – сообщил Дилан.
– Что – Афины? – не понял Аксель.
– Общая точка для большинства значимых жертв. Афины.
– Что такое значимая жертва? – уточнил Грин, опускаясь в кресло.
Ник молча подал ему кофе.
– Ну, ученые поизвестнее, покрупнее, – пояснил Оуэн.
– Дилан, делать выводы на обрывочных данных нельзя.
– Аксель, в вашем деле единственно верный способ анализа – сегментация данных, – возразил айтишник с невозмутимым видом.
Грин оглянулся на Николаса, тот сдержанно кивнул. Криминалист подошел к двери, убедился, что она плотно заперта, вернулся к столу и, присев на его край, скрестил руки.
Судя по всему, эти двое еще не ложились сегодня.
– В Афинах проходит ряд международных мероприятий. Часть из них спонсируют Бальмоны, часть – наши Уильямсы на пару с Нахманами. Там собираются врачи и ученые, которые посвятили свою жизнь медицине.
– И? Подобных конференций тьма. И в половине из них участвуют эти же люди.
Кофе оказался слишком крепким, и Грин поставил чашку на столик и внимательно посмотрел на коллег.
– Аксель, они все там были. Собирались в одно и то же время.
– Кто?
– Мой отец, – вступил Ник, – Анна Перо, Бальмон, Нахман, Рихтер, Уильямсы.
– Да при чем тут Уильямс?
Ник и Дилан переглянулись, но не ответили. Видимо, не понимали, как сказать, а Грин не понимал, к чему они ведут, и поэтому решил, что самое время рассказать о гибели Нахманов. Дилан тут же открыл ноутбук и принялся что-то быстро печатать. В кабинете повисла тягучая тишина. Ник снова взялся за бумаги. Грин – думал. Не хватало еще одного человека, и он написал Карлину короткое сообщение с призывом приехать и поработать. А потом, подумав, сбросил сообщение Теодоре, напоминая, чтобы она оставалась дома. Оба не ответили, и Аксель
