Замерзшее мгновение - Камилла Седер
— Пансионат? — недоверчиво переспросил Телль.
— Так они его называют. Очевидно, социальная служба покупает там места для бездомных. Задорого, кстати.
— О’кей, — сказал Телль. — Но ты не знаешь, где она сейчас.
Карлберг проигнорировал его нетерпение.
— Нет, но попросил персонал всех трех заведений сообщить мне, как только они ее увидят. Также могу сказать, что она известна как Сусанн Енсен, а не Сусанн Пильгрен. Десять лет назад она вышла замуж и носит фамилию мужа, хотя они и развелись через год. То есть получается, что она зарегистрирована как Пильгрен, но представляется Енсен. Поэтому мне пришлось снова прошерстить все ночлежки. И они узнали ее как Енсен.
Он многозначительно покачал головой, как будто смена фамилий брата и сестры была направлена только на то, чтобы испортить жизнь лично ему.
— Тогда ждем, — сказал Телль.
Он хлопнул ладонью по столу, словно принимая решение, и продолжил:
— Я подробно ознакомился с составом преступления, которое Барт совершил в шестнадцать лет. Вооруженное ограбление, но потом оказалось, что пистолет бутафорский. Он грабил один, но на улице в машине его ждал приятель. Продавец был настолько шокирован, что запомнил только внешность Барта, и кто был его подельник, выяснить не удалось.
— А он так и не раскололся, с кем был?
— Ни слова не сказал. Кажется, он уже тогда умел молчать. При определении наказания было учтено и то, что он ранее угнал машину, точнее, две машины: приемного отца и еще одну, — обе в пятнадцать лет.
— То есть приемный отец заявил на него в полицию за угон автомобиля? — спросила Бекман.
— Точно, — ответил Телль. — Закрытый интернат, «Вилла Бьёркудден», существует и сегодня, но в другом формате. Теперь они специализируются на молодых людях с шизофренией или… в психопатическом состоянии, если я правильно понял. В любом случае несколько человек из старого персонала по-прежнему там работают. Одна из них, Титти Муберг-Старк, стала заведующей. Она постарается помочь и припомнить что-то или посмотреть в давних списках, кто находился там одновременно с Бартом. Может, это что-то даст.
Телль перекинул распечатку карты с маршрутом Бернефлуду.
— Это место находится под Уддевалой. Они ждут нас завтра в первой половине дня. Я подумал, что ты можешь этим заняться, Бернефлуд. — Что у нас еще? Бекман? — поспешил он продолжить.
Бекман откашлялась. Она охрипла и выглядела так, словно ей не помешали бы несколько лишних часов сна.
— Да, что у нас еще?.. — пробормотала она, выпрямила спину и продолжила более уверенно: — Я занималась распечатками звонков стационарного телефона супругов Вальц — Эделль. Лисе-Лотт помогла мне отсортировать, какие номера принадлежат ее знакомым, их с Ларсом общим знакомым и неизвестные ей номера. Их оказалось семь и выяснилось, что все они так или иначе связаны с его работой фотографа. Я продолжаю изучать их. Номера из мобильного, которые он использовал при работе автомехаником, в общем, совпадают со списком клиентов, обнаруженным Кристианом в мастерской. Я проверила большинство номеров и выявила одного клиента, который, по всей вероятности, встречался с Ларсом в день убийства. По его словам, что-то в Ларсе показалось ему странным во время их встречи, но, возможно, просто почудилось. Я вызвал его сюда, чтобы поговорить. У Ларса был еще третий телефон, мобильный, который он называл личным. Все звонки в течение последних недель можно пересчитать по пальцам. Несколько раз встречается Закариассон — помните, друг детства Ларса?
Она пожала плечами.
— Трудно вести такой широкий поиск. Сложно понять, где начинать копать.
— С Закариассоном все ясно? — спросил Телль, поворачиваясь к Бернефлуду.
Тот кивнул.
— И да и нет. Скорее нет. У него есть алиби на вечер вторника — он был в ресторане с тремя коллегами и бывшей однокурсницей, подтвердившими это. Ночью он находился дома один, но… вспомнил, что поднимался на лифте вместе с соседом. Сосед тоже подтвердил. Кроме того, еще один сосед стучал Закариассону в стену через пару часов, когда тот слишком громко включил музыку в гостиной, после чего, как подтверждает сосед, он убавил громкость. Показания соседей свидетельствуют, что он был дома, по крайней мере до трех часов ночи. Естественно, он мог поехать ранним утром и…
— Да-да, но нам ведь теперь известно, что Вальца убили раньше. Кроме того, у него нет мотива, — прервал Телль слишком подробный отчет Бернефлуда. — Мы должны сконцентрироваться на тех, у кого есть хоть какие-то мотивы.
— Рейно Эделль, — сказал Бернефлуд, — показал, что он был дома и смотрел телевизор до половины десятого, а потом лег в постель и разгадывал кроссворд. Жена подтвердила, что он находился дома всю ночь, но они спят в разных спальнях. То есть он вполне мог уйти. Впрочем, я уверен, что она спокойно могла бы солгать по его требованию.
— Другими словами, у него довольно шаткое алиби.
Бернефлуд кивнул.
Подняв глаза от своих записей, Телль тут же встретил изучающий взгляд Анн-Кристин Эстергрен. Он не знал, давно ли она стоит в дверях, глядя на него, и настроение тут же испортилось.
Раньше они всегда хорошо работали вместе. Он проклинал свой эгоцентризм и теперь чувствовал себя преступником на рабочем месте. Ситуация свидетельствовала об отсутствии контроля на всех уровнях. Расследование стояло на месте. Они собирали материалы, не дававшие никаких следов, он в данный момент мог концентрироваться лишь на собственных внутренних конфликтах. Он был настолько влюблен, что рисковал проговориться о Сейе, но все равно далек от того, чтобы ради влюбленности пожертвовать работой или репутацией. И, как однажды сказала Карина, если бы не работа, что бы у него тогда было?
Эстергрен снова встретилась с ним взглядом и знаком попросила зайти к ней после собрания. Он молча кивнул. Внутри все похолодело. Возможно, ей что-то известно? Но как она могла узнать?
Придется закончить отношения с Сейей. Она фигурирует в расследовании, которое он возглавляет, и никакие рациональные объяснения не покажутся Эстергрен убедительными. Если уже не слишком поздно.
Он уловил вопросительные взгляды коллег и стряхнул оцепенение.
— У бывшей жены, напротив, железное алиби, — сказал он. — Мария Вальц ночевала вместе с младшим сыном у своих родителей в Кунгсбаке. Мать подтверждает, что у Мари ночью были желудочные колики и она несколько раз грела ей бутылки с водой.
— Тогда ее вычеркиваем.
— А сыновья? Почему мы о них не говорим? — спросила Бекман.
— А что с ними? — поинтересовался Карлберг.
— Вы считаете, что
