Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
– Пока Джоди жива. Да.
II
Пятнадцать лет назад
Люди в коме растут. Это было самое страшное открытие за десять лет, минувших с аварии. Приезжать к дочери раз в полгода и видеть изменения, которых не должно быть. Потому что в сознании матери Джоди осталась все той же маленькой девчонкой. Сейчас она бы стала уже девушкой, бесила родителей первой любовью и плохими отметками, совершала дурацкие ошибки, тихонько плакала по ночам, потому что родители заняты и уделяют ей мало внимания, но утром выходила бы на завтрак высоко задрав нос, ведь она не может показать слабость! Впервые перекрасила бы волосы. А потом еще раз. Появился бы пирсинг, может быть, татуировка – пусть временная. А потом неумолимо настал бы тот день, когда она заявила бы, что поживет у подруги. Или поступит в коллеж и съедет в общежитие, потому что она уже большая.
Джоди молчала, когда Белла прилетала в Штаты и сидела у ее постели, бездумно смотря на мониторы, которые сообщали о стабильности состоянии пациентки. «Пациентки».
С врачами разговоры строились одинаково. За десять лет сменилось три лечащих врача. Повысился чек, который продолжало платить ЦРУ через свои компании-прокладки. Поменялась палата, хотя Джоди, наверное, было плевать, где именно лежать и как поднимается солнце.
«Она придет в себя»?
«Такие случаи бывают».
«Что мы можем сделать?»
«К сожалению, любое вмешательство здесь бессмысленно, ее состояние стабильно, она не реагирует на внешние раздражители».
«Доктор, это вообще жизнь?»
«Пока работают аппараты, она жива. Говорите с ней, вы ее мама, самый близкий человек».
И она говорила. Рассказывала про отца, про работу, про то, что она-таки смогла стать одним из младших агентов, о том, что ей обещали повышение, и о том, как тяжело жить в мире без Майка. О том, как встретила мужчину и впервые подпустила его к себе. О том, как они расстались, потому что он не выдержал конкуренции с фантомом первого мужа. О том, как она впервые убила человека. А потом одергивала себя – не впервые. Первая ее жертва – собственный муж, погибший из-за ее халатности.
Арабелла читала Джоди книги, брала за руку, засыпала, положив голову на постель, смотря, как тело дочери вытягивается, одновременно теряя вес. Мышцы атрофируются.
Сколько лет она еще сможет пролежать?
Какой она будет, когда проснется? Взрослой девушкой с психикой пятилетки? Как развивается психика, когда человек находится в таком состоянии? Существует гипотеза, что люди воспринимают информацию, находясь на самых глубоких слоях, а потом могут ее вспомнить. Слышат родные голоса и понимают то, о чем им рассказывают.
Не рассказывала Арабелла только одно. О том, как продала совесть ради того, чтобы Джоди жила. И сейчас, спустя десять лет, передав ЦРУ данные об операциях Треверберга на Ближнем Востоке, она ловила себя на мысли, что не имеет права. Она не должна была ставить жизнь одного человека превыше целых народов. У нее не существовало иллюзий относительно намерений организации, поймавшей ее в капкан. Но еще вчера вроде можно было соскочить. Ей давали время на раскачку и проникновение, данные просили поверхностные, даже год тюрьмы тут чрезмерное наказание. Но последний доклад – это всё: имена и карты, даты, мощности, намерения. Материал для шантажа, если понадобится. Она своими руками заложила бомбу с часовым механизмом. И теперь сидела у постели дочери, отчаянно цепляясь за ее пальцы, как будто только Джоди могла понять и простить.
Слез не было. Арабелла так и не плакала все десять лет. Душа вопила, обливаясь кровью, но глаза оставались сухими и воспаленными. Вернувшись после аварии, она постепенно поменяла все, с чем соприкасалась: место жительства, фамилию, образ жизни, работу, кажется, даже нутро. Джоди была ее самой большой тайной, болью и виной. И она же стала той чертой, за которую переступать нельзя.
Белла подняла голову и посмотрела на тело, обвитое трубками. Ничего не происходило. Врачи считали, что это хорошо. Белла – что это дает надежду. Как там оно на самом деле?
Погладив руку дочери в последний раз, она встала. В любом случае назад дороги нет. Документы переданы. Счет на следующие полгода оплачен. Что от нее потребуют в следующий раз?
III
Десять лет назад
Агентство расследовало цепочку странных исчезновений наркодилеров, связанных с Ближним Востоком. Арабелла моталась между континентами. Она активно строила карьеру, добивалась успеха и растворялась в расследованиях, до чертиков радуясь, что новый профиль не заставляет ее предавать родину в своей работе с ЦРУ. Она делилась с ними наработками и подходами, иногда – планами операций, крайне редко – данными по целям, если нужно было не спасать, а устранять.
В ответ исправно платили за лечение.
И жизнь вошла в новое русло. Она снова встретила мужчину, закрутился бурный роман. В ее обновленных документах не оказалось ни бывшего мужа, ни дочери, спящей на другом краю Вселенной. А имя Арабеллы обрело вес, уровень допуска повышался. И все, казалось, наладилось, если вообще могло наладиться в подобных условиях.
Новое потрясение принесла командировка в Афины, где была назначена встреча с одним из полевых командиров, возглавивших секретный отряд. Встреча рядовая, обмен информацией. Потом инспекция на базе. Потом – домой. И вроде бы в расписании не осталось окошек, но она умудрилась выбраться в кафе, чтобы выпить крепкий кофе и подумать, глядя на улицы города и людей, которых в это время года было слишком много.
Она не сразу поняла, что происходит, когда за соседний столик опустился мужчина. Лицо незнакомое, фигура тоже. Он сел так, чтобы их стулья оказались совсем близко. Будто случайно, но инстинкты агента сообщили – нет. Не случайно. Мужчина смотрел в сторону и казался безразличным. Обычный прохожий, решивший спрятаться от зноя в тени террасы кафе. Только вот Арабеллу обдало таким холодом, что на мгновение стало трудно дышать, в глазах потемнело.
Магическим образом перед ней оказался непримечательный крафтовый конверт А4. Арабелла протянула руку и отогнула бумажный край. Увидев кусочек фотографии, похолодела.
– Многоуважаемый двойной агент не будет возражать против того, чтобы стать тройным? – чуть насмешливо поговорил мужчина.
Она промолчала. Последние пять лет были слишком спокойными.
Слишком.
IV
Как сломать человека?
Шаг первый. Изучи его лучше, чем себя. Изучи все, вплоть до обстоятельств его рождения, родителей, прадедов. Если надо, составь древо до седьмого колена. Узнай, с кем он рос, спал, кого ненавидел, кем восхищался, какие песни пел и какие книги читал.
