Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
Да, такое не забыть. Дата Французской революции и первые буквы слов знаменитого слогана «Свобода, равенство, братство».
– Как вас зовут, молодой человек?
– Жюль. Я тут работаю у кафе. Рисую.
– Художник в этом районе редкость, – заметил Доминик.
Парнишка побледнел.
– Вы можете проверить, мсье комиссар, меня тут все знают. Так и знают – как Жюля.
– Когда они уехали?
– Да минут за сорок до вашего приезда. Если бы вы позже появились, я бы не услышал. Уже время идти домой.
Ну хоть какая-то польза от спешки. Просить Доминика пробить красный «Пежо» с запоминающимися номерами не пришлось – тот уже взял задачу в работу. Кристиан сделал глоток кофе и посмотрел в потолок.
Неужели все это происходит на самом деле?
Глава двенадцатая
Какой неприкрытый шантаж
I
Двадцать пять лет назад
– Вам нужно это подписать.
Перед ней положили несколько бумаг, заполненных мелким печатным текстом. Документы. Какие документы? Зачем ей документы? Нет никакого смысла в бумажках, когда за ними отсутствует смысл. Смысла в ее жизни больше не было. Или же его предстояло найти. Пока мозг отказывался усваивать информацию. Ей о чем-то говорили, приносили соболезнования, ее долго допрашивала полиция.
Она отвечала монотонно, в этих ответах не было жизни. И надежды тоже не было. Просто голая информация, неизвестно насколько соотносящаяся с реальностью. В новой реальности не было будущего. В старой остался целый мир. А она застряла на границе, не в силах сделать шаг вперед или назад. Какая причудливая игра судьбы. Если бы это происходило не с ней, выдался бы хороший повод проанализировать, набросать версии.
– Ваша страховка не позволяет нам поддерживать жизнь вашей дочери. У вас семьдесят два часа. Либо нужно заключить договор на соответствующие услуги, либо забирайте дочь, либо мы будем вынуждены отключить аппаратуру.
Какой неприкрытый шантаж.
Почему она до сих пор не в тюрьме? Врачи сказали, что уровень алкоголя в крови недостаточен для того, чтобы ее обвинить. Но она-то знала правду. Она-то знала!
– Я не буду подписывать.
Она сбросила бумаги со стола. Встала, тяжело покачнувшись, и нетвердой походкой направилась прочь из кабинета врача, чьего имени не помнила – и помнить не хотела. Ей срочно нужно было переговорить с мужем, но, к сожалению, она больше никогда не сможет этого сделать.
Ее эйфория обернулась катастрофой.
Ее эйфория уничтожила счастливую семью. Они приехали в отпуск, чтобы наградить себя за тяжелый труд и результаты, которых достигли. А вместо этого…
Арабелла, выйдя на улицу, подставила лицо ослепляющему солнцу. Лучше бы она сгорела. Лучше бы ее оставили висеть вниз головой, а вся машина взлетела на воздух. И не было бы никаких сомнений и боли. Она бы просто исчезла. Ушла бы за Майком. А Джоди…
Слезы брызнули из глаз. И Джоди получила бы возможность просто исчезнуть. А вместо этого она зависла между небом и землей. Ее ангел. Их ангел.
К счастью, тело Майка вывезут из Штатов и вернут домой. Вот где пригодилась карьера, вот где пригодился труд. А с дочерью все сложно. Слишком сложно. Арабелла никогда не разбиралась в медицине, но даже она понимала: сколько денег ни вложить, перевезти девочку в таком состоянии невозможно. Она умрет по дороге. Самолет исключался сразу. Вертолет не перелетит океан. Корабль – долго. В мире не существовало транспорта, который можно адаптировать под подобные задачи.
Они приехали в отпуск. Джоди останется здесь навсегда.
Арабелла опустилась на скамью и уронила голову на руки. Ее душили слезы, но влаги не было. Глаза сухи. Сердце отмирало клетка за клеткой, оставляя за собой лишь одну функцию – перекачивание крови. Чувства, переживания постепенно растворялись в новой реальности. И Белла искренне не понимала, стоит ли вообще прикладывать усилия, чтобы жить.
Шестьдесят пять часов спустя
Просидев у постели дочери два дня, она не выдержала. Ушла в город. Арабелла знала, что не в силах повлиять на дальнейший ход событий. У нее нет денег на авансовый платеж по договору. Она не настолько важна на работе, чтобы заплатили за нее. У нее нет собственности. У мужа тоже. И даже если бы она смогла выплатить больнице хоть что-то, деньги закончились бы через месяц. На что ты пойдешь, чтобы подарить своему ребенку еще месяц?
Наверное, на все. Она и пошла на все. Только местные финансисты посчитали ее неблагонадежным плательщиком: нет гражданства, а доход в другом государстве не настолько велик, чтобы можно было на него рассчитывать при погашении платежей.
Проклятие.
Дрожащей рукой она достала смятую пачку сигарет. Раньше Белла не курила. Слез по-прежнему не было, ей казалось, что теперь из глаз может потечь только кровь. Она убила мужа. Ее дочь умирает из-за нее. Каковы шансы, что она выйдет из комы за оставшиеся семь часов? Конечно, в таких случаях нет никаких гарантий. Но каковы шансы?
Затяжка.
Она запрокинула голову и выдохнула терпкий дым. Шла сюда будто в бреду. Одиноко и далеко. Когда в последний раз она нормально спала? Кажется, это было в прошлой жизни. И не с ней. Та женщина была счастлива и свободна. Эта Арабелла – несчастна и одинока. И виновата. Ох, боже, как она виновата.
– Не оборачивайтесь.
Она вздрогнула и застыла. Кто-то сел на соседнюю лавочку. В лучших традициях шпионских фильмов.
– Счет за содержание вашей дочери в клинике в течение ближайших трех месяцев оплачен. Вы можете поехать домой и похоронить мужа.
Горячая волна пробежала вдоль позвоночника, но Арабелла молчала, неистово кусая губы.
– Если вы не хотите, чтобы этот счет был аннулирован или чтобы последующие платежи не дошли до адресата, слушайте внимательно и неукоснительно исполняйте то, что вам скажут.
– Кто вы?
– Важнее, кто вы. Полицейская из Треверберга, вы строите карьеру. Вы вернетесь в свой город и сделаете все, чтобы на вас обратило внимание Агентство. – Белла тяжело выдохнула. – Да. Агентство. Мы даем вам год. Если через год вы не станете одним из младших сотрудников этой организации, этой встречи не было, платежей не было. И ее тоже не было.
– Кто вы?
– Вы будете сотрудничать?
Она удержалась от жгучего желания повернуться и посмотреть в глаза этому человеку. Судя по голосу, мужчина. Акцент странный, северный. Он не из Майами.
Слетелись. Всем нужен Треверберг. Все хотят пролезть в Агентство. Только праведный гнев был уничтожен жестокой реальностью на корню. Какое ей дело до их мотивов?
За этот шанс
