Иван Царевич и серый морг - Янина Олеговна Корбут
– Было.
– Мне Тетерь звонил. Срочно хочет с тобой поговорить, а у тебя телефон отключён. Я сказал, что ты уехал в Москву, но сам ему позвонишь, когда выйдешь на связь. Номер есть чем записать?
– Спасибо, запомню.
– Точно?
– Конечно, нет. Пришли сообщением.
Боковым зрением я увидел, что Лена одевается. И понял, что романтический момент безнадёжно потерян.
Настаивать не стал, но сказал:
– Хочу тебя кое о чём попросить. Я договорюсь с дедом, чтобы ты пожила у нас пару дней. Пока я всё разрулю в городе.
– Ты уверен? Что ты можешь сделать? Они же… убьют тебя, если найдут.
– Я буду очень осторожен.
Лена безнадёжно махнула рукой.
И времена, и люди
С утра, пока Лена ещё спала в моей комнате, я прогулялся со Скалли и поехал в город на автобусе. Конечно, не пошёл домой сразу, а немного попетлял по улицам, чтобы быть уверенным: за мной не следят. Хотя шпионский опыт мой был совсем ни о чём, и всерьёз что-то заметить я не рассчитывал.
Шифруясь, как партизан, проник в квартиру. Включил свой телефон, набрал Тетерю на мобильный, но трубку взял не он. Я почему-то подумал, что это крокодил с фингалом, который тогда присутствовал при нашей исторической драке.
– Место встречи пока не знаю, – сообщил он. – Будь вечером на Советской, тебя найдут.
Решив этот вопрос, я ещё раз набрал номер Гулиева и, не получив ответа, поспешил к его офису. Там я наткнулся на закрытые двери. Судя по опущенным жалюзи, в здании никого не было. Это показалось очень странным, но что делать дальше, я не придумал. Звонить Тихонову не решился: не думаю, что ему понравится моя осведомлённость о его бывших связях с криминалом.
Не зная, как убить время, но зная, чего хочу, я пошёл в сторону проспекта Ленина. В старой парикмахерской «Марина», что ютилась на первом этаже многоквартирного дома, время как будто останавливалось. Чуть пыльные окна, герань, сладковатый запах. Едва слышно играло радио.
Когда я зашёл, Любочка заинтересованно поглядывала на администраторшу, даму с чёлкой Карлсона, взобравшуюся на весы в углу.
– Что говорят, падлюки?
– Кость расширилась ещё на три кг, – уныло ответила дама и снова полезла за стойку.
В кресле напротив входа металась над клиентом вторая парикмахерша, похожая на большую муху. Она быстро-быстро перебирала его волосы, что-то пришёптывала, трогала и почикивала ножницами.
К тому времени, как я уселся стричься, большая муха закончила и повела клиента на кассу. Мы остались вдвоём.
– Как обычно? – подмигнув мне, уточнила Любочка.
Я кивнул и перешёл к главному:
– Тётя Люба, расскажите мне, кто такой Гурам.
– А я думаю, чего ты так рано стричься припёрся! Вроде и не зарос ещё. Ты про Гурама Байрамова?
– Ага.
– В прошлом – теневой хозяин нашего города.
– Он что, тоже из воров в законе?
– Не совсем. Братья его – те да. А Гурам коронованным вором не был, но его уважали. С ним считались и преступники, и силовики. Он вышел на свободу как раз к распаду СССР. Тут у нас занялся строительством, а в девяностые это была одна из самых криминализированных сфер.
– Это как понять?
– А тебе зачем это, Ванька? – вдруг прищурилась Любочка, осознав, что наболтала лишнего.
– Интересно. Про него много разного болтают.
Любочка мне поверила и продолжила:
– Гурам часто исполнял роль третейского судьи, потому что человек справедливый. Это врождённое. Можно быть преступником, но при этом честным человеком. Он решал споры между бизнесменами, держал город. Конечно, это не очень нравилось местным криминальным авторитетам. У него было влияние, он перекрыл каналы, по которым к нам наркотики поступали. Чтобы детей наших этой дрянью не травили.
– Вы о нём так говорите, будто он святой.
– Святой не святой, но мог помочь в тяжёлой ситуации. Когда моего сына, дурака такого, за драку посадили, он помог, поговорил, чтобы всё было по-людски.
– А чего вы о нём в прошедшем времени говорите? Он живой?
– И то правда. А чего это я? Просто давно отошёл от дел, вот я и…
– Отошёл? – отважился я ещё на один вопрос. – Почему?
Любочка пожала плечами:
– Будто сам не понимаешь. Всё меняется. И времена, и люди. Его авторитет многим покоя не давал. А с некоторыми личные интересы пересекались. На него в девяносто седьмом серьёзное покушение было, расстреляли машину, но он жив остался. А через два года прямо на пороге квартиры киллер поджидал. Расстрелял, но на помощь кинулся водитель. Наверное, это Гурама и спасло. Еле выходили врачи. Но он парализован. Руки ещё ничего, а нижняя часть вообще. С таким состоянием сильно не повоюешь.
– Жаль…
– Так-то. Я по старой памяти езжу его стричь. И буду ездить, пока не прогонит или не помрёт. Он упёртый дед, всем назло живёт. Хотя времена сейчас уже вроде сменились, но всякая дрянь, как и прежде, хвост свой вонючий высовывает. При Гураме такого не было бы.
Любочка замолчала и сосредоточилась на моих волосах. Но долго сохранять тишину не смогла:
– Как твой приятель? Сыч, кажется…
– Суслик.
– Ага. Точно. Так как?
– Хвалился, что после вашей стрижки волосы стали мягкие, шелковистые. А раньше, говорит, расчёской продрать не мог.
– Ты скажи Сычу…
– Суслику, – снова поправил я.
– Да, скажи, что голову нужно мыть не раз в неделю. Пусть почаще. И не хозяйственным мылом.
– Скажу, – вздохнул я. – А вы скажите, как Гурама найти. Мне надо с ним поговорить.
– Нет, я всё-таки не понимаю! – звучно возмутилась Любочка. – Сначала ты мэра искал, теперь Гурамом интересуешься. Во что ввязался?
– Скажу, но по секрету.
– Давай!
Я огляделся по сторонам и почти зашептал:
– Есть подозрения, что в милиции покрывают какие-то нехорошие дела, что творятся в городе и за его пределами. Через морг прошло уже несколько человек, чью смерть попытались замять.
– Ты что, решил воевать с ментами? – выкатила глаза Любочка, хватаясь за сердце, и уточнила: – И твой Сурок с тобой?
Я кивнул, а Любочка ругнулась.
– Они – закон, а вы что? Они вам наркоту подкинут, а потом пристрелят при попытке к бегству. Это же менты, разве можно им верить?
– Вообще-то у меня дед в этой системе всю жизнь проработал, брат…
– Брат твой, Васька который, чудик ещё тот. Про таких говорят: белая ворона. Его бы давно вытурили, да тесть прикрывает. Димка тоже хорохорился, про бандитов да чиновников продажных статьи писал, но что-то быстро сдулся. А твой дед чего ушёл с должности? Капитаном был.
– Ну…
– А ты спроси.
– Значит, вы мне не поможете?
– Конечно
