Дон Уинслоу - Жить и сгореть в Калифорнии
— Это, кажется, Билли Хейеса?
— Вы отлично это знаете, — говорит Джек. — Ваш босс сегодня с самого утра ему трезвонил.
— Ну так вот, Джек Уэйд из подотдела крупных претензий, — говорит Рейнолдс. — Скажу вам раз, и точка: бросьте вы это дело! Поняли?
— Ну где мне понять? Я же недостаточно образован. А потом, вы не раз мне это сказали, а два раза.
— Но в третий раз повторять не буду.
— Вот и хорошо, а то мне уже скучно становится.
— Завтра утром вам скучно не будет. Обещаю.
— Значит, будут еще звонки?
— Отвянь от моей тачки!
— Полегче, полегче! Может, сбавишь обороты?
Рейнолдс втискивается на водительское место, нажимает стартер. Джек убирает бумаги с его капота.
Стекло машины медленно, с электрическим шорохом опускается.
— Заплатите по иску, — говорит Рейнолдс.
— Ни за что.
— Заплатите!
— Мне уши этим прожужжали. Все словно сговорились.
— Потому что они правы.
— Разрешите вам напомнить один из основных законов физики, — говорит Джек. — Прежде чем жаркое пламя опускается вниз, оно идет вверх. Так что не пытайтесь больше задавать жару Билли Хейесу, потому что прежде я задам жару вам самому, направлю его, так сказать, в вашу сторону, снизу вверх — от полулегкого к тяжеловесу!
Стекло поднимается.
Рейнолдс исчезает за синим тонированным стеклом.
Стекло-то запотело, мутновато малость, думает Джек.
69
На стоянке в тот день — настоящее пекло.
Джек идет в контору, где к нему тут же устремляется Сандра Хансен.
— Сандра, — говорит Джек.
— Джек.
Джек понимает, что разговор предстоит не иначе как очень неприятный, потому что Сандра исполняет обязанности главы так называемого ОСР — Отдела специальных расследований компании, то есть отдела, разбирающегося со всякого рода фальсификациями. Каждая крупная страховая компания имеет подобный отдел, специализирующийся на сомнительных, потенциально мошеннических претензиях. ОСР «Жизни и пожара в Калифорнии» — это своего рода разведывательная служба: с мелким мошенничеством она дела не имеет, ее область — это крупные, многоступенчатые аферы, преступные сети и сообщества, где с помощью фальшивых исков добываются миллионы баксов в год.
Как бывший коп, Джек идеально подходил бы для работы в ОСР, но, не желая больше оставаться копом, Джек исключил для себя и какую бы то ни было деятельность, напоминающую работу копа.
Другая причина, по которой Джек не желает работать в ОСР, — это то, что отдел этот расследует и всяческие злоупотребления служащих компании. Случаи, когда работник Отдела претензий получает деньги за то, что рекомендует того или иного строительного подрядчика, или оценщик автомобилей делит доход с той или иной автомастерской, или когда служащий Отдела андеррайтинга берет взятку с агента и одобряет заведомо неправомочный договор, — все это в прямом ведении ОСР.
А Джеку больше по душе лающие гончие, чем рыскающие в подполе крысы.
— Ты меня искала, Сандра? — спрашивает Джек.
— Вот именно, — говорит Хансен. — Ты ведешь дело, которое представляет для нас интерес.
— Оливии Хэтеуэй? — спрашивает Джек.
Но Хансен не оценивает шутки. Она меряет Джека холодным пристальным взглядом профессионального работника ОСР и говорит:
— Дело Вэйла.
Ах, какой сюрприз, думает Джек.
— А что в нем, собственно, такого особенного?
— Мы хотим, чтобы ты перестал его копать.
— Кто это «мы»?
— ОСР.
Сказала так, словно у него от этого должны все поджилки затрястись. Этот чертов ОСР воображает себя чем-то вроде ФБР, да еще и темнит со своими расследованиями.
Да пропади они пропадом!
— А почему? — спрашивает Джек. — Почему это ОСР понадобилось, чтобы я не копал это дело?
— Это важно?
— Для меня — да.
Хансен злится. Обычно, когда она говорит «не лезь в какое-то дело», ее слушаются.
— Ты сам не знаешь, куда лезешь, — говорит Хансен. — Бог знает куда ты лезешь!
Тут она права, думает Джек. Это-то и интересно.
— Так расскажи мне это, Сандра, — говорит Джек. — Твои парни там что-то нарыли, так скажи мне, что именно. Мне это будет в помощь.
— Ты наделаешь серьезных ошибок, запутаешься, ты…
— Так подсоби мне, — говорит Джек. — Правда, Сандра, посвети мне фонариком.
— Дело это такое дрянное, что тебе не осилить. Не по зубам тебе оно.
— Может быть, предоставишь мне решать, что мне по зубам, а что нет? — говорит Джек.
Тут Сандра ощетинивается:
— Не заставляй меня попросту отстранить тебя от дела.
Этот чертов ОСР способен и на такое. Встрять и забрать дело себе.
Но почему же тогда она уже этого не сделала? — думает Джек. Если ей кровь из носу нужно дело Вэйла, почему же не забрать его для расследования? Ясный и чистый случай поджога. Ничего, кроме всеобщего одобрения и рукоплесканий, ОСР это расследование не сулит.
— Но я пытаюсь решить это с тобой полюбовно, Джек, — говорит Сандра. — Говорю тебе, отступись.
— Иными словами, ты считаешь, что я должен заплатить по этому иску.
— Я этого не говорю.
— Ты уже принялась за это дело сама, да?
— Заткнись, Джек.
— И тебе не нужно ясности, нужна туманная картина, где тут и там всплывает фамилия Вэйла, и ты боишься, что мои доказательства попортят тебе всю коммерцию и лишат тебя лавров?
— ОСР не занимается этим делом.
— Брось!
— Я ничего такого тебе не говорила и вообще с тобой не разговаривала.
Голосом, каким зачитывают приговор.
— И по претензии заплатишь!
— Я устал от того, что чуть ли не каждая собака здесь требует от меня выплаты по этой претензии! — орет Джек. — Агентство, Отдел андеррайтинга, а теперь еще и ОСР! Что происходит? Да кто он такой, этот Вэйл? Король, вице-губернатор?
— Заплати, и точка!
— Была убита женщина!
— Здесь вещи посерьезнее замешаны.
Джек, оторопев, глядит на нее во все глаза.
— Ты с ума сошла! — говорит он.
— Если ты вынудишь нас…
— Совсем рехнулась!
— Если ты вынудишь нас отобрать у тебя это дело и самим разбираться с ним, — говорит Хансен, — то я тебе обещаю очень большие неприятности. Твоя и без того не слишком впечатляющая карьера резко покатится вниз и быстро придет к своему финалу.
Она и не на такое способна, думает Джек. Все, что ей для этого требуется, это признание какого-нибудь подрядчика, что он дал мне взятку; одно только слово — и я сижу в глубокой заднице. Она это может сделать и сделает, потому что она тот еще крепкий орешек, эта Сандра Хансен. Стоит перед ним в своем строгом белом костюме, и шапка светлых волос, как шалаш, на ее голове. Ей лет тридцать пять, а она уже исполняющая обязанности заведующей. Ее карьерный взлет стремителен, как выстрел, а я стою у нее на пути.
— Подумай об этом, Джек, — говорит она.
— А ты не лезь в мое дело, Сандра.
Хансен решает сделать еще один заход:
— Давай будем действовать сообща, в одной упряжке, Джек.
— Что еще за упряжка?
— Ты хочешь горбатиться в претензиях всю свою жизнь? — спрашивает Сандра. — С твоим послужным списком ты можешь работать в ОСР. В конце года Мэйхью выходит на пенсию, появится вакансия.
— Ты предлагаешь мне сделку, Сандра?
— Называй как хочешь.
— Но я в сделки не вступаю.
От этих слов Хансен впадает в ярость.
— Ты либо с нами, — бросает она, — либо против нас!
Джек кладет руки ей на плечи. Заглядывает в глаза.
— Если ты хочешь, чтобы я заплатил по этому иску, — говорит он, — значит, я против тебя.
И, выпустив ее плечи, уходит.
— Это плохо кончится для тебя, Джек! — бросает она ему вслед. — Очень плохо кончится!
Но Джек не замедляет шага и, отмахнувшись от нее, уходит.
Заставляя Сандру Хансен размышлять о том, какой безмозглый болван этот Джек Уэйд. Доской для сёрфинга его стукнуло, что ли, голову ушибло разок-другой, что он кретином сделался?
И теперь ей ничего не остается, как, нагадив ему, его уничтожить.
Три года.
Три года и бог знает сколько денег угрохала она на длительное и постепенное распутывание дела об организованной русской преступности, и она не допустит, чтоб какой-нибудь упрямец, мелкая сошка из Отдела исковых претензий, спустил в унитаз все, ею наработанное.
Есть ли там убитая женщина или нет.
Конечно, ей это неприятно.
Страшно подумать, что Вэйлу сойдет с рук убийство жены. Но ничего не поделаешь.
70
Памела.
Самое большое разногласие Ники с матерью, нарушение ее предписаний. И нарушение того, что предписывал старый Закон, но Ники провозгласил новый закон, согласно которому члены организации стали жениться.
Но не на калифорнийках — на русских женщинах.
