Мое лицо первое - Татьяна Русуберг
Мы провозились с распаковкой коробок часов до трех. К этому времени оба выдохлись и поняли, что голодны как волки.
— Перерыв, — объявил папа. — Если ты сходишь в магазин, я накрою на стол. Супермаркет совсем рядом, даже велосипед брать не обязательно.
Я все же выкатила из гаража велик — не хотелось переть мешки с продуктами на собственном горбу. Только перекинула ногу через раму — и бац! Вот он, соседский пацан. Как раз скребет дорожку своими граблями. Мне его было видно через ворота: они у них кованые, со всякими завитушками на прутьях. Бедняга что, так с утра тут и мучился? Я представила, как ветер снова и снова раскидывает собранные им в кучки листья, как выдувает опад из тачки и издевательски крутит желто-красные торнадо по идеально подстриженному газону.
Наверное, мальчишка почувствовал мой взгляд или просто услышал что-то, потому что он поднял голову. Блин, хорошо, что я не успела сесть на велик — точно бы навернулась. Господи, ну и урод! Мне даже жалко его стало. Сначала показалось, что лицо у бедолаги кривое. Не просто ассиметричное, а будто взяли правую половину от одного человека, левую от другого и неудачно склеили. Да еще на той половинке, что слева, выкололи глаз. А другой глаз затянули бельмом. В общем, персонаж из мультика «Монстры против пришельцев».
Вероятно, выражение морды лица у меня было соответствующее, потому что монстрик явно смутился. На обветренных скулах вспыхнули пятна. Он сгорбился, будто хотел сделаться меньше ростом, развернулся и уже собрался удрать со своими граблями.
То ли от жалости, то ли от стыда за свое поведение — тоже мне, вылупилась, как детсадовка в зоопарке — я бросила велик и подошла к воротам.
— Привет, я ваша новая соседка, — говорю, пытаясь, чтобы это звучало мило, но голос виновато дрожит. — Мы вчера приехали. Меня, кстати, зовут Чили. А тебя?
Он обернулся — всего на мгновение. Но я теперь была ближе — да и первый шок уже прошел — и успела его рассмотреть: лицо паренька вовсе не было кривым. И слепым он тоже не был. Так казалось из-за разницы в цвете глаз. В правый будто черных чернил плеснули, вот почему мне почудилось, что там дыра. Зрачок совершенно сливался с радужкой. А левый светлел настолько прозрачной голубизной, что выглядел больным.
Ничего не ответив, пацан отвел взгляд и исчез за живой изгородью. Вот так я и познакомилась с соседом!
14 октября
Гетерохромия — вот как это называется. Сегодня папа подключил наконец Интернет, и я пробила разные глаза в Гугле. Такая фигня может быть врожденной, может возникнуть в результате травмы, а может быть симптомом всяких жутких болячек. Если сосед-монстрик болен, то мне его действительно жаль. Особенно если я его обидела. Надо как-то извиниться перед ним. Или сделать для него что-нибудь приятное.
Я выглянула в окно. В саду никого не было. Зеленый газон казался настолько же усыпанным опадом, как и вчера. То ли пацан не слишком старался, то ли ветер все-таки победил. Какой умник вообще мог додуматься убирать листья в такую погоду? Вон у нас весь двор ими завален и что? Мы не заморачиваемся.
Я спустилась вниз и обнаружила папу в кабинете. Он готовился к завтрашним урокам. В понедельник у него первый рабочий день в местной школе. А у меня — первый учебный.
— Пап, — решила я прощупать почву, — а когда вы с мамой въехали в нашу квартиру, вы навещали соседей? Ну там, чтобы познакомиться, подарить бутылку вина или тортик.
— М-м… — Папа листал какую-то книжищу, очки сползли на кончик носа. — Кажется, фру Мортенсен снизу заходила к нам. С печеньем и орешками. Печенье пришлось размачивать в кофе, а орешки мы, к счастью, попробовать не успели. На следующий день заскочил ее внук и предупредил, чтобы мы все выбросили. Печенье это лежало в шкафу фру Мортенсен с его конфирмации[5]. А орешки остались от шоколадных конфет. Понимаешь, она не могла жевать ядрышки, а шоколад обсасывала, и…
— Фу, ну и гадость! — Я замахала руками. — Слушай, если испеку пирог, сходишь со мной к соседям напротив?
— М-м? — Папа сосредоточенно делал заметки в толстом блокноте.
— Просто визит вежливости. Странно будет, если я пойду одна… Папа!
Он вздрогнул и в последний момент подхватил падающие очки.
— Замечательно, золотце, что ты хочешь установить хорошие отношения с соседями. В конце концов, теперь это наш новый дом. Так что, — папа со вздохом поправил высящуюся на столе кипу бумаг, — конечно, я схожу с тобой… Только позже, — добавил он и снова углубился в свои заметки.
Я решила испечь шоколадный торт. Нет, я не какой-то там расчудесный кулинар. Я вообще не умею готовить. Уроки домоводства в старой школе для меня всегда были жутким кошмаром. Котлеты превращались в хрустящие на зубах горькие угольки. Булочки — в расползающийся серый клейстер. Если мне приходилось крошить овощи для супа, я щедро приправляла его своей кровью. Если меня ставили разбивать яйца, одно из них обязательно оказывалось тухлым, и все летело в помойное ведро. Нашей училке становилось все труднее и труднее подобрать для меня группу. В конце концов со мной соглашались иметь дело при одном условии: я тихо стою в сторонке и ничего не трогаю.
А как меня доставало «остроумие» одноклассников! Зачитывают, например, в рецепте: «Приправьте блюдо по вкусу». И тут же раздается скорбный хор: «Только не надо Чили!» Или вот кто-нибудь пробует доходящее до готовности рагу, корчит отвратную морду и орет: «С Чили переперчили!» И все в таком духе. Естественно, у меня сложился комплекс кулинарной неполноценности, и на кухню я заходила, только чтобы что-нибудь слопать. Но теперь мама с нами больше не живет, а папа снова выходит на работу, и волей-неволей придется ему помогать. Так что чем раньше начну осваиваться в роли домохозяйки, тем лучше.
Шоколадный торт — беспроигрышный вариант. Ну как можно накосячить с готовой смесью из супермаркета, в которую просто надо добавить воды? Я воткнула штепсель кухонного комбайна в розетку и тут обнаружила, что не знаю, где лежат насадки. С папой, ответственным за распаковку кухонного инвентаря,
