Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
Толпа взревела. Крики, в которых слышалось «мы любим тебя», «пой для нас», «ты красотка» и еще тысячи аналогичных посылов, аплодисменты и топанье сотен ног утонули в неожиданном проигрыше гитары. Электрогитара перекрыла всех. Тео отступила в тень. Аксель видел, как дрожат пальцы певицы.
«Кого люблю».
Она сказала «кого люблю». Глупо надеяться и бояться, что это адресовано ему. Но когда он услышал слова песни, все сомнения почему-то исчезли. Это была настоящая исповедь, пронизанная страхом и болью отверженности, пониманием, что холодность – лишь стена, которая призвана защитить. И надеждой, что придет время, когда эта защита не понадобится. Дыхание перехватило, Грин откинулся на спинку кресла, не сводя взгляда со сцены и напрочь забыв, что он здесь тоже работает. В эти минуты своим голосом Теодора разрезала его на части, препарируя, вытаскивая наружу чувства, которые он заталкивал на самое дно души. Певица не смотрела в его сторону, хотя знала, где он сидит. Ее взгляд был направлен туда, где находился ее отец.
Может… песня посвящена Дональду?
Захотелось курить. Казалось, что он не сможет досидеть до конца, но вот прозвучали последние ноты. Оглушительная тишина.
Грин видел девушек, размазывающих по лицу тушь. Некоторые парочки бросились друг к другу в объятия. Целовались.
Дональда Рихтера в зале больше не было. Как и Эллы Уильямс. На лице Теодоры ничего не отразилось. Она отступила в тень, подняла руки в стороны и запрокинула голову, похожая на богиню, сошедшую с Олимпа. Грин встал, чтобы не пропустить ни движения. Запомнить все. Сохранить.
Рост позволял ему смотреть поверх голов вскочивших с места зрителей.
Он начал аплодировать. Зал подхватил. Раздались крики «браво». Тео опустила руки. Поклонилась. И вдруг к ней подошел Корсар. Впервые выступив из тени, он привлек певицу к себе и… поцеловал?
– Привет, народ! – глубоким звучным голосом заговорил он в микрофон. – Вы все меня знаете. И знаете артистов, с которыми я работаю.
– Ты красавчик! – отреагировала публика.
Красавчик. Худощавый, изрезанный татуировками. Взгляд холодный и цепкий. Аксель уже его ненавидел.
– Я рад сообщить о том, что певица Авирона сегодня вечером подписала контракт с «Корсар продакшн». Вас ждут десятки хитов и концертов!
Развернувшись, Грин направился к выходу, прорезая толпу и злясь на себя.
Идиот.
V
– Ты на хрена это сделал?
Тео ударила Корсара в обнаженную грудь. Тот расхохотался и отступил.
– Ты меня покорила. Это невероятный концерт. Боже, Тео, как ты пела, что ты делала с залом! Я давно такого не видел. Это мировой уровень! Ты понимаешь? Мировой! Ты должна выступать на лучших площадках по всему миру! Мы сделаем тур – Европа, Штаты, Россия. Я поеду с тобой. Это феноменально.
– Джерри. Зачем ты поцеловал меня?
Он перевел на нее веселый взгляд и ухмыльнулся.
– Тебе не понравилось? Надоели мои поцелуи? Подписали контракт, и я превратился в «работу»? Да?
Она побледнела. Сделала шаг назад.
– Просто…
– Просто ты не любишь меня.
– Люблю! – горячо возразила она. – Но не…
– …не так, – закончил он, улыбаясь. – Милая. – Он сделал шаг к ней, а она от него – и уперлась в стену. – Я поцеловал тебя, потому что обезумел от твоей красоты и от твоего голоса. Потому что я продал бы душу, чтобы последнюю песню ты посвятила мне.
– Ты меня тоже не любишь, это все эмоции после концерта.
Приближаясь, он покачал головой. Остановился, положил ладони на стену по обеим сторонам от ее головы. Его запястья скрывали тонкие ремешки браслетов. Грудь взволнованно поднималась в такт дыханию. Он был близко. Слишком близко. Проработанное подтянутое тело, разгоряченное выступлением, внимательный взгляд зеленых глаз. Все тот же Джерри. Впервые проявивший в отношении нее попытку обозначить границы.
– А если люблю? – выдохнул он ей в губы.
Она упрямо затрясла головой.
– Джерри, не надо все портить. Мы просто…
– Спим? – Он приподнял ее подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Так давай спать. Как и было. Без ожиданий и обязательств. Нас ждут гастроли.
– Я не хочу гастроли. В контракте обозначен регион – Треверберг.
– Не хорони свой талант.
– Не указывай мне, что делать! – Она снова ударила его в грудь и тут же расслабила руку, положила ладонь на горячую влажную кожу. – Не торопи меня, – тише сказала Тео, ловя его взгляд. – И не надо целовать меня на публике.
– Господи, женщина, это был невинный «чмок», а ты сделала из него настоящую трагедию!
Краска бросилась ей в лицо. Он прав. Это действительно было совершенно невинное прикосновение. Он просто коснулся уголка ее губ, и все. Не позволил себе лишнего. А она накинулась на него, как будто он начал ее лапать прямо на сцене.
– Прости, – прошептала она, прижимая пальцы к пылающим щекам. – Я просто… перенервничала.
Джеральд наклонился, снова ловя ее взгляд.
– Прощаю, – серьезно сказал он. – Но если позволишь…
Он не договорил. Теплые губы нежно коснулись ее, но нежность быстро сменила страсть. Теодора, разгоряченная концертом и переизбытком эмоций, уверенная, что теперь никогда не сможет наладить контакт с Грином, который точно решит, что она позвала его только для того, чтобы показать, что в состоянии жить без него, как малолетняя истеричка, ответила Джеральду, привычно позволяя ему разделять собственные чувства на двоих.
Его руки обняли ее плечи, скользнули ниже по гладкому платью, по груди, легли на талию. Она почувствовала, как тело реагирует, и почти уговорила себя снова пойти на поводу у инстинктов, но зазвонил телефон.
Личный телефон.
Джеральд остановился и отстранился, вздернув бровь.
– Отвечу, – тяжело дыша, бросила Теодора.
Корсар отошел в сторону и, упав на диван, вытянул длинные ноги и заложил руки за голову. Звонил Арчибальд, семейный адвокат Рихтеров. Что ж, отец не просто ушел с концерта, он решил не откладывать в долгий ящик принятие тяжелых решений?
– Мисс Рихтер, – заговорил Арчибальд, как только она ответила. – Я прошу прощения, что отвлекаю, но у меня грустные новости.
– Отец лишил меня наследства? Плевать.
– Что? С чего бы мистеру Рихтеру это делать? А, неважно. Нет. Ваш брат. Мне очень жаль, но Уильям разбился на автомобиле три часа назад. Мне только сообщили. Я позвонил вашему отцу и решил набрать вас. Примите мои соболезнования.
– Разбился… на машине?
– Да. В Германии. Вылетел с дороги на скорости почти сто сорок миль в час. Шансов не было, он умер мгновенно.
– Спасибо.
Она отключила телефон. Возбуждение схлынуло. Джерри смотрел на нее напряженно. Тео медленно
