Эхо забвения - Хелен Гард

Открыл глаза.

Стоял в коридоре, прямо перед дверью комнаты Макса. Прислушался.

Тишина.

Ни шороха, ни движения. Только слабое потрескивание старого дома, да приглушённый ночной воздух.

Я немного постоял в этом глухом молчании, затем медленно прислонил голову к двери. Никаких звуков. Совсем.

Осторожно постучал костяшками пальцев. Два лёгких удара. Ответа не было.

Медленно повернул ручку и приоткрыл дверь. В комнату сразу скользнуло слабое мерцание уличного света. Темно. Слишком темно, чтобы разглядеть детали.

Дверь скрипнула, когда я открыл её чуть шире. В глубине комнаты угадывался силуэт. Кровать. Кто-то лежал на ней. Очертания тела. Макс.

Прищурился, но темнота скрывала лицо. Казалось, он спит.

Я постоял ещё немного, глядя вглубь комнаты, затем медленно закрыл дверь и отступил назад.

Тихо спустился вниз. Шаги были глухими, поглощёнными ночной тишиной. Включил свет на кухне — резкий, искусственный, он сразу очертил знакомые очертания мебели.

Взял с дивана телефон, включил экран. 3:28 ночи. Сон ушёл окончательно.

Подошёл к окну, отдёрнул штору. За стеклом — глухая ночь. Ни единого движения, только тусклый свет уличного фонаря, растворяющийся в темноте.

Перевёл взгляд на кухонную столешницу. Взял спички, чиркнул одной, наблюдая, как на секунду вспыхнуло пламя. Поднёс к плите, газ загудел, синий огонь дрогнул под лёгким сквозняком.

Набрал чайник из-под крана, поставил на огонь. Тонкая струя воды стекала по носику, каплями оседая на поверхности.

Пока вода нагревалась, сел за стол, положил перед собой телефон. Экран светился тускло — никаких оповещений. Полистал контакты, задумавшись, во сколько встаёт Том. Может, он сможет помочь разобраться во всём этом? Макс ведёт себя странно, и если кто-то мог бы взглянуть на ситуацию со стороны, то это точно Том. Пять утра — нормальное время, можно будет позвонить. Пора уже рассказать ему о Максе.

Пальцы машинально перебирали телефон. Чайник тихо шумел на плите, слабый свет лампы вытягивал длинные тени на столе. Всё было спокойно.

И вдруг сверху раздался пронзительный женский крик.

Я замер. Крик был коротким, но пронзил тишину, будто лезвие.

Телефон со стуком упал на стол. Стул громко заскрипел, когда я резко вскочил на ноги. В груди сжалось, адреналин мгновенно вытеснил усталость.

Я со всех ног бросился вверх по лестнице, сердце бешено стучало, гулко отдаваясь в висках. Паника охватила тело ледяной волной, дыхание сбилось, но я не мог остановиться.

Звук крика всё ещё звенел в ушах, пропитывая каждую мысль страхом. Я должен был добраться до комнаты Макса. Немедленно. Перила скользили под ладонью, пальцы судорожно цеплялись за дерево. На середине пути споткнулся, ударившись о ступеньку, но даже это не остановило — боль отозвалась глухим эхом где-то на периферии сознания.

Добравшись до второго этажа, я замер перед дверью. Грудь тяжело вздымалась, сердце глухо стучало в рёбрах. Прислушался. Тишина. Только слабый скрип дома, словно он сам задержал дыхание.

Медленно протянул руку к дверной ручке, пальцы замерли в миллиметре от холодного металла. Что, если…?

Я сглотнул, затем, преодолевая внезапный комок в горле, осторожно толкнул дверь вперёд. Дверная ручка подалась легко.

Оказался внутри.

Темнота снова сомкнулась вокруг. На секунду глаза не различали ничего, лишь расплывчатые очертания мебели. Воздух в комнате был тяжёлым, пропитанным запахом железа и сырой меди, густым и удушающим, словно он оседал на коже, проникая в лёгкие.

Я замер.

Прямо передо мной, в полумраке, стояла тёмная фигура. Едва различимая, но неподвижная. Мои пальцы судорожно колотились, словно пытаясь нащупать хоть какую-то опору в этом кошмаре.

Медленно, почти на ощупь, я провёл рукой вдоль стены, наткнулся на выключатель и щёлкнул.

Свет резанул по глазам. И в тот же миг я увидел его.

Макс.

Стоял посреди комнаты, неподвижно, как застывший манекен, вырванный из времени, или тень, выбитая светом, без единого движения. Руки вдоль тела. Расслабленные. Лицо бесстрастное. Только глаза блестели — не отражением света, а чем-то глубоким, затянутым в себя.

И кровь.

Алые пятна покрывали его пальцы, запястья, стекали тонкими линиями по коже.

Я не сразу увидел её. Только когда взгляд опустился ниже, туда, где на белом ковре медленно разливалось тёмное пятно.

Девушка.

Животом вниз, без движения. Темные волосы разметались по полу, скрывая лицо. Пряди были спутаны, липли к коже, на концах темнели пятна крови. Она продолжала течь, пропитывая ковёр, впитываясь в мягкие волокна, и в комнате стояла оглушающая тишина, от которой закладывало уши.

Я потерял дар речи. Горло сдавило, словно кто-то сжал его железным обручем. Воздуха не хватало, в груди нарастало удушье, и на мгновение показалось, что я просто не смогу вдохнуть.

Откинулся на стену, холодное дерево врезалось в спину. Всё поплыло перед глазами. Слова застряли в горле, но я выдавил их сквозь глухую пульсацию в висках:

— М-макс… что это?

Он чуть наклонил голову, уголки губ дрогнули в слабой усмешке. Его пальцы неторопливо сжались и разжались, словно пробуя силу, а глаза вспыхнули чем-то тёмным, внимательным, изучающим. В этом взгляде не было ни страха, ни вины — только холодный интерес.

— Ну, как тебе сказать… — его голос был спокоен, почти ленив. Он глубоко вдохнул, будто собираясь с мыслями. — Это не я.

Усмехнулся. Без тени смущения.

— Меня подставили, — добавил он, и его смех стал чуть громче, будто это был не страх, не паника, а какая-то издёвка. Провёл двумя руками по волосам, убирая их назад, словно готовился сказать что-то важное.

Но не успел.

В тот же миг что-то вспыхнуло перед глазами.

Резкий образ.

Глухой звук удара, отдающийся вибрацией в груди, резкий, как раскат грома в замкнутом пространстве. Крик, рваный, полный ужаса, словно воздух выдирали из лёгких. Волна жара обожгла лицо, а в ушах стоял гул, будто мир на секунду потерял равновесие. Металл пробивает кость. Вспышка крови на стене. Кто-то захлёбывается, бьётся в конвульсиях. Я стою рядом.

Глаза распахнулись, и комната вернулась, но ненадолго.

Ещё одна картинка.

Лезвие скользит по коже, оставляя тонкую линию, из которой тут же вырывается кровь. Чьи-то пальцы вцепляются в воздух, ногти впиваются в плоть. В глазах жертвы паника, но я знаю, что ей не сбежать. Я… вижу это. Чувствую это. Как если бы это были мои руки.

Я моргнул.

Но это не остановилось.

Картинки сменялись одна за другой, разрывая реальность, и каждая новая вспышка ударяла по сознанию, оставляя в груди болезненный осадок. Я пытался дышать, но