Эхо забвения - Хелен Гард

— В смысле давно?

Пальцы слегка дрожали.

— Лет пять точно, — ответил Том, его голос звучал теперь уже более настороженно. — Чего хотел?

Я напрягся. Может, он шутит? Или пьян? Но в его голосе не было ни капли веселья.

Я инстинктивно понизил голос до шёпота, стараясь, чтобы Макс не услышал. Периодически бросал взгляды на лестницу, проверяя, не идёт ли он.

— Это Макс, — выдохнул я наконец. — Макс… он жив. Он здесь. Со мной. В этом доме.

Глоток воздуха застрял в горле. Я быстро продолжил, не давая себе замолчать:

— Макс убийца. Здесь девушка. Том, он убил её. Ты должен приехать. Как можно скорее.

Молчание в трубке. В голове отдавался звук собственного пульса, гудки в памяти сливались с ожиданием ответа.

— Полиция уже в курсе, — добавил я. — Я ходил в участок вчера. Они знают.

Том немного помолчал. В трубке раздавалось лишь его неглубокое дыхание, потом он наконец заговорил:

— Алекс… с тобой всё в порядке?

Я резко напрягся.

— Почему все это спрашивают? — голос дрогнул, но я тут же взял себя в руки.

Том никогда не любил церемониться. Он резко, почти срываясь на крик, ответил:

— Потому что Макс не может быть жив! Чёрт возьми, Алекс, он давно мёртв!

Я застыл. Внутри будто что-то провалилось. Тишина растянулась между нами, долгая, жёсткая.

— О чём ты говоришь?.. — спросил я, голос был едва слышен. — Не было доказано, что он мёртв. Он просто пропал. А теперь он вернулся. Он здесь.

Я чувствовал, как внутри всё закипает. Нервы были на пределе. Это бессмысленный разговор. Это неправда.

Том перебил меня:

— У тебя крыша не поехала? Макс не пропал, Алекс. Он умер. Я был на его похоронах!

Холодная пустота сжала меня. В голове шумело, мысли спутались, но я не мог сказать ничего.

— Алекс, сходи к врачу, прежде чем звонить мне с таким бредом, — бросил Том.

И связь оборвалась.

Мир рухнул.

Но в тот же момент ничего не складывалось. Слова Тома звучали в голове, раз за разом, но не находили отклика в реальности. Это просто не могло быть правдой. Макс был здесь. Я говорил с ним, видел его, чувствовал его присутствие. Но Том… Его голос был твёрдым.

Я сидел, сжимая телефон в руках, глядя в пустоту. Мысли путались, вырывались хаотичными обрывками. Должно быть объяснение. Должно.

Подняться наверх.

Макс должен объяснить мне всё. Он обязан.

Я медленно поднялся со стула. Ноги будто налились свинцом. Голову сдавливало. Движения были тяжёлыми, каждое усилие давалось с трудом, но я всё равно пошёл.

Шаг.

Потом ещё один.

Лестница казалась бесконечной. Каждый шаг сопровождался скрипом дерева. Свет в коридоре казался тусклым, как будто его приглушили.

Я поднимался медленно, пальцы скользнули по перилам, цепляясь за них, будто за единственную опору в этой зыбкой реальности. Дыхание было неровным, напряжённым.

Я должен поговорить с ним.

Должен узнать правду.

Дверь уже была близко.

Поднялся наверх, не поднимая взгляда. Ступени уже казались мягкими, словно меня несло вперёд само по себе.

Дверь в спальню Макса была приоткрыта.

Шагнул ближе.

Комната была залита светом. Шторы распахнуты, дневное солнце заливало пол и стены. Белый ковёр выглядел безупречно чистым. Ни пятна, ни следа. Будто ничего не происходило. Будто девушки здесь никогда не было.

Медленно провёл ладонью по двери и толкнул её шире.

Макс стоял у окна, руки в карманах, расслабленный, спокойный. Он смотрел на улицу, как будто наблюдал за чем-то интересным.

Я вошёл в комнату, оглядываясь. Всё идеально. Чисто.

Голос сорвался почти на шёпот:

— Где девушка?

Макс не шелохнулся. Не повернул головы, не вздрогнул, только спокойно, лениво спросил:

— Какая девушка?

Я моргнул. Голова словно провалилась в пустоту, мысли — как спутанные провода, из которых невозможно вытянуть логичную цепь.

— Уже… не важно, — выдохнул я, сам не понимая, почему говорю именно так.

Макс на секунду замер, затем, всё так же не глядя на меня, медленно спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

Голос был низким, спокойным, тянулся вязко, как мёд, но почему-то оставлял холодный осадок.

Сглотнул сухость в горле.

— Не знаю… — сказал я едва слышно.

Тишина между нами вытянулась. В воздухе повисло что-то неуловимое, как будто комната больше не принадлежала дому, как будто я был здесь уже лишним.

Разговор шёл медленно, почти шепотом. Как если бы каждое слово нужно было вытаскивать из плотной темноты.

— Ты чувствуешь? — вдруг спросил Макс.

— Что?

— Запах, — голос его был тихим, почти ласковым.

Я хотел было сказать, что нет, но вдруг что-то изменилось. В комнате будто стало тяжелее дышать. Незаметно, поначалу почти неощутимо. Я втянул воздух снова.

Глухая пыль. Сырая, застоявшаяся, забивающая лёгкие.

Металл. Резкий, чуть отдающий ржавчиной. Он всегда был здесь? Почему я чувствую его только сейчас?

Картинка перед глазами дрогнула, словно в зеркале, в которое бросили камень. Очертания комнаты подёрнулись рябью, края предметов стали расплываться, как будто их затягивала невидимая сила. Свет стал мерцать, а стены будто дышали, сжимаясь и разжимаясь в такт с моим собственным пульсом. Я моргнул, пытаясь сфокусироваться, но пространство продолжало плавиться, теряя чёткость. Я отчаянно цеплялся за реальность, но она таяла у меня на глазах.

Я снова вдохнул. Пыль. Металл. Запах старого дерева. Он въедался в кожу, в мысли, заполнял собой всё, оставляя после себя что-то щемящее, болезненно знакомое.

— Алекс, — голос Макса был рядом. Спокойный. Почти утешительный.

Пауза. Долгая, тянущаяся, словно он позволял мне самому дойти до ответа.

— Ты знаешь этот запах.

Я знал. Но не хотел вспоминать.

Глаза жгло, будто от едкого дыма, веки налились свинцовой тяжестью, но я не мог заставить себя моргнуть. Хотел отвернуться, но взгляд оставался прикованным, словно невидимая сила удерживала его там, в этом моменте, который начинал рвать реальность на части. Запах пыли и металла всё сильнее впивался в нос. Горло сдавило.

Я знал этот запах. Я помнил его.

Тот самый сарай, в котором мы с Максом прятались, когда не хотели идти домой. Где хранили найденные на улице мелочи, спрятанные сокровища, где делились секретами, строили планы, ускользали от наказаний. Это было наше место. Наш маленький мир, где никто нас не трогал. Где мы были только мы.

Где Макс…

Края комнаты начали расплываться, линии предметов теряли чёткость, как размазанные на мокром холсте. Вспышка. Свет дрогнул, стены исчезли, и меня вырвало в другое время, в другое место. Перед глазами вспыхнуло воспоминание.

Ощущение детской уверенности, что я знаю, где он. Конечно знаю. Он всегда прятался в одном и том же месте. В тёмном