Черный часослов - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури
Меня охватило очень странное ощущение. Я принялся изучать глазами силуэт горной цепи Бургоса, словно для того, чтобы задержать момент: вероятно, это было впервые, когда я видел свою настоящую маму – талантливую юную художницу. Возможно, это действительно была часть моего прошлого, история моих корней – или же за всем этим скрывался лишь циничный замысел преступника, вовлекшего меня в это безумное расследование, которое на самом деле было просто погоней за призраком?
Как бы то ни было, Калибан своего добился: он держал меня на крючке, заставляя работать в его интересах.
Я постарался прийти в себя, чтобы продолжать свой путь: мне нужно было добраться до Вильяверде, где меня ждали дедушка и Герман, пребывавшие в таком же беспокойстве, как и я сам. Я должен был ехать дальше. Взять себя в руки и ехать. В моей голове прозвучал надтреснутый голос дедушки: «Перестань валять дурака и садись за руль…»
– Эсти, я сейчас перешлю тебе сканы, которые только что получил от Тельмо. Он нашел Итаку Экспосито.
– Вот это да! Так, значит, она все-таки реальный человек, это не вымысел?
– По крайней мере, эта женщина действительно существовала, и по возрасту она вполне могла бы быть моей матерью. Разве что несколько молода для этого – она должна была родить меня лет в восемнадцать-девятнадцать…
Я вкратце пересказал Эстибалис содержание обеих статей.
– Нужно, чтобы ты поискала кое-что в полицейских базах данных. Где ты сейчас?
– Разгребаю дела у себя в кабинете, в участке Лакуа.
– Отлично. Так вот, под фотографией с площади Вирхен-Бланка имеется подпись, в которой упоминается священник, некий Ласаро Мартинес де Арментиа. Он выглядит очень молодо – вероятно, на тот момент ему не было и тридцати. Не знаю, может быть, нам повезет и он до сих пор жив… Ты можешь поискать его по базам данных?
– Возьмусь за это, как только закончим наш разговор. А ты сейчас где?
Оранжевый диск солнца собирался окончательно спрятаться за гребнем горного хребта. Потом на небе остались лишь разорванные облака, и через несколько минут должна была наступить темнота.
– Я в дороге, через час буду в Вильяверде. Тебе удалось разыскать Лореа?
– Никаких следов, и ее родственники очень обеспокоены. По словам всех, кто ее хорошо знал, эта девушка просто ангел. Что ж, она солгала нам насчет потерянных ключей и времени, когда была в книжном магазине, но… ты можешь себе представить, что она убила своего шефа?
– Между прочим, не просто шефа, а, возможно, также любовника. Тельмо подтвердил мне, что у нее была интрижка с Эдмундо, но вроде все это было уже в прошлом.
Эстибалис помолчала, словно в ее голове шел какой-то мысленный спор.
– Да, казалось бы, так-то оно так, но не забывай, что все заявления Тельмо могут исходить из одного и того же источника: Гойя. И знаешь, я сейчас не могу избавиться от мысли: что, если Лореа вовсе не убийца, а тоже одна из жертв?
– Калибана или того, кто убил Эдмундо и Сару Морган, – закончил я ее мысль, как будто мы с ней были близнецами, читавшими мысли друг друга на расстоянии.
– Честно говоря, я даже не знаю, кого именно мы ищем, Кракен. Беглянку, жертву похищения или труп.
27. Падре Ласаро
Май 2022 года
Наверное, это был самый напряженный и грустный ужин в Вильяверде, когда-либо состоявшийся на моей памяти. Я поднялся по склону при агонизирующем свете одного из немногих фонарей. В деревне царила полная тишина, в будние дни здесь почти никого не было: день за днем этот уголок становился все безлюднее и все меньше походил на обитаемое место.
Мы с Германом уселись за стол, перед блюдом с приготовленными дедушкой черешками листовой свеклы в кляре, а сам он присоединился к нам, налив себе стаканчик красного вина, который выпивал ежедневно с самых незапамятных времен.
Я не утаил ничего – по крайней мере, все, что можно было рассказать, рассказал: они имели право знать. Ведь речь шла о нашей семье.
После моего рассказа дедушка, как всегда, первым нарушил молчание, очищая в то же время яблоко от кожуры, – это была его привычка, завораживавшая меня с самого детства.
– Сынок, я попросил Германа поискать в реестре недвижимости книжный магазин вашего отца.
– Дедушка, эти дела уже не для тебя. Оставь это мне.
Однако я посмотрел в его глаза, с каждым днем становившиеся все более тусклыми. В его взгляде была горячая просьба, даже мольба. Я не мог вынести этого отчаяния и смятения, написанных на его лице.
– Я нашел договор купли-продажи, – сообщил мой брат максимально деловым тоном, – однако это было много лет назад и того покупателя уже нет в живых. Не знаю, может быть, стоит передать эти данные Эстибалис, чтобы она попыталась что-то извлечь из этого?
– Спасибо, Герман. В этом нет необходимости, правда.
– Все это касается меня в той же степени, что и тебя. Ты просил меня поискать информацию о семье Оливьер. Я изучил все, что можно было найти, в торговом реестре и реестре недвижимости. Все имущество, записанное на фамилию Оливьер, было продано за бесценок в семидесятые годы; не осталось ничего, кроме одного объекта недвижимости, числившегося за одной из их фирм, скорее всего из тех, что служили прикрытием для всяких сомнительных дел. Теперь это здание пребывает в плачевном состоянии. И угадай, где оно находится. Это особняк, стоящий на улице Мануэль Ирадьер, неподалеку от Сан-Антонио.
– Тот, что напротив церкви Кармелиток?
– Именно. Муниципалитет хочет его купить, но, по-видимому, имеются некоторые проблемы с тем, чтобы признать его историческим зданием. Там хотят построить бутик-отель, но для этого потребуются долгие бюрократические согласования. Соседи давно жалуются на ветхое состояние дома, на проникающих оттуда вредителей, на возможное обрушение балкона на главном фасаде – ведь, несмотря на установленные подпорки, это рано или поздно произойдет, хотя, конечно, там все обнесено забором, так что никто, скорее всего, не пострадает.
Я посмотрел на брата, доедая свой салат из помидоров с дедушкиного огорода. Они были невероятно вкусны сами по себе, даже без оливкового масла и соли.
– Но ты почему-то улыбаешься… –
