Клер Макинтош - Личный мотив
– Позволили скрыться безнаказанным?! – возмутился Рей. – Мы что, сидели сложа руки и ничего не предпринимали?
– Я только повторяю то, что мне было сказано, – спокойно возразил Стампи. – Как бы там ни было, но она оборвала все связи и уехала из Бристоля, чтобы начать новую жизнь. – Он похлопал ладонью по папке с делом, которая, похоже, стала на дюйм толще с тех пор, как Рей видел ее в последний раз. – Я жду имейл от местной полиции, но к концу дня мы уже должны получить ее новый адрес.
– Молодцы, хорошая работа. Действительно очень важно иметь мать ребенка на своей стороне – особенно, если мы доведем дело до суда. Меньше всего нам нужно, чтобы какой-нибудь деятель выступил в прессе с заявлением, что нам понадобился целый год, чтобы кого-то посадить по этому делу.
У Кейт зазвонил телефон.
– ОКР, детектив-констебль Эванс, слушаю.
Рей уже начал поворачивать в сторону своего кабинета, когда Кейт вдруг принялась отчаянно жестикулировать ему и Стампи.
– Потрясающе! – сказала она в трубку. – Огромное вам спасибо.
Она начала что-то лихорадочно записывать в блокноте формата А4 на своем столе, а когда через несколько секунд положила трубку, на лице ее сияла широкая улыбка.
– У нас есть водитель, – сказала она, победно размахивая в воздухе блокнотом.
Стампи не выдержал и тоже улыбнулся, что с ним случалось нечасто.
– Это был Бритиш Телеком, – сказала Кейт, подпрыгивая в кресле от возбуждения. – Они обработали наш запрос на получение личных данных абонента закрытого телефонного номера, и у них есть для нас его адрес.
– Где это находится?
Кейт вырвала лист из своего блокнота и передала его Стампи.
– Блестяще сработано! – похвалил Рей. – Поехали. – Он взял два набора автомобильных ключей из шкафчика на стене и бросил один из них Стампи, который ловко поймал его на лету. – Стампи, возьми с собой папку со всем, что у нас есть по матери Джейкоба. Поезжай в местный участок и скажи, что у нас нет времени ждать их телефонного звонка, этот адрес нам нужен немедленно. И не возвращайся, пока не найдешь ее, а когда найдешь, постарайся, чтобы она поняла: никто ничего не бросал, и мы делаем все, чтобы привлечь к ответственности виновного в смерти Джейкоба. Мы с Кейт едем брать водителя. – После небольшой паузы он бросил ключи Кейт. – Я тут подумал, что лучше за руль садись ты. Мне необходимо переиграть планы на сегодняшний вечер.
– Собираетесь отменить что-то приятное?
Рей ухмыльнулся.
– Уж лучше находиться здесь – можешь мне поверить.
21
От неожиданного стука в дверь я подскакиваю на месте. Неужели часы показывают правильно? За редактированием своих фотографий я теряю чувство времени. Боу настороженно поднимает уши, но не лает, и я тереблю эти самые его уши, когда направляюсь к двери. Я отодвигаю засов.
– Ты, должно быть, единственный человек на заливе, который запирает двери своего дома, – добродушно ворчит Патрик.
Он переступает порог и целует меня.
– Думаю, это все мои городские замашки, – беспечно отвечаю я.
Я снова задвигаю засов и начинаю бороться с ключом, чтобы закрыть замок.
– Йестин так и не починил его?
– Ну, ты же его знаешь, – говорю я. – Он постоянно обещает сделать это, но у него никогда не доходят до этого руки. Он сказал, что заглянет ко мне сегодня вечером, но нельзя сказать, что я жду его, затаив дыхание. Думаю, он вообще считает полным абсурдом, что я в принципе хочу запирать дверь.
– И он в чем-то прав. – Патрик упирается плечом в дверь и берется за большой ключ, стараясь провернуть его. – Не думаю, чтобы в Пенфаче была хотя бы одна кража начиная с тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года.
Он усмехается, но я игнорирую его насмешки. Он ведь не знает, как я проверяю свой дом по ночам, когда его нет со мной, и как дергаюсь от каждого подозрительного звука на улице. Мои ночные кошмары прекратились, но страх никуда не делся.
– Иди сюда, к плите, и погрейся, – говорю я. За окном мороз, и Патрик выглядит замерзшим.
– Такая погода продержится еще некоторое время. – Воспользовавшись моим советом, он прислоняется к древней плите. – Дров у тебя достаточно? А то я мог бы завтра подвезти еще.
– Того, что привез Йестин, хватит на несколько недель, – говорю я. – Первого числа каждого месяца он приезжает за арендной платой и обычно привозит в прицепе дрова, причем не хочет брать за них деньги.
– Он нормальный мужик. Раньше они дружили с моим отцом и частенько просиживали вечера в пабе, а потом приплетались к нам домой и пытались перед моей матерью сделать вид, что они не пьяные. Не думаю, чтобы он с тех пор сильно изменился.
Эта мысль вызывает у меня смех.
– Он мне нравится. – Я достаю из холодильника два пива и протягиваю одно Патрику. – Так что же это за таинственный ингредиент к нашему ужину?
Утром он позвонил и сказал, что к вечеру принесет что-то вкусненькое, и мне уже не терпится заглянуть в термосумку, которую он оставил около дверей.
– Это принес мне один благодарный клиент, – говорит Патрик.
Он расстегивает молнию и запускает руку внутрь. С видом фокусника, достающего из шляпы кролика, он торжественно вытаскивает из сумки блестящего сине-черного лобстера, который вяло помахивает клешнями.
– Господи! – Я одновременно и восхищена, и обескуражена предлагаемым меню, поскольку никогда в жизни не пробовала ничего столь замысловатого. – И что, много клиентов расплачивается с тобой лобстерами?
– Ты не поверишь, – говорит Патрик, – некоторые платят фазанами или кроликами. Иногда они делают это открыто, но зачастую я возвращаюсь к работе, а потом нахожу что-нибудь в этом роде у себя на ступеньках. – Он усмехается. – Я привык не интересоваться, откуда все это берется. Проблематично рассчитаться с налоговиком фазанами, но, к счастью, здесь хватает народа с чековыми книжками, чтобы держать мою практику на плаву. А я не могу отказаться помочь больному животному только потому, что у хозяина нет денег на его лечение.
– Ты просто старый добряк, – говорю я и, обхватив Патрика руками за шею, медленно целую его в губы.
– Ч-ч-ч-ч… – шепчет он, когда мы отрываемся друг от друга, – так ты разрушишь образ мачо, который я так тщательно выстраивал. К тому же я не такой уж мягкосердечный, чтобы не суметь освежевать пушистого кролика или сварить лобстера.
И он гортанно хохочет с видом записного злодея из мультика.
– Балбес! – смеюсь я в ответ. – Надеюсь, ты на самом деле знаешь, как его готовить, потому что я понятия не имею. – Я смотрю в сторону лобстера с некоторой тревогой.
– Смотрите и учитесь, мадам! – провозглашает Патрик, перебрасывая через руку кухонное полотенце и элегантно раскланиваясь. – Обед будет подан в ближайшее время.
Я достаю свою самую большую кастрюлю, а Патрик для надежности засовывает лобстера обратно в термосумку и застегивает змейку, пока на плите закипит вода. Я набираю в раковину воду, чтобы помыть латук, и мы работаем в дружном молчании. Время от времени к нам подходит Боу и начинает тереться об ноги, чтобы напомнить о своем присутствии. Обстановка непринужденная и совсем не угрожающая, и я улыбаюсь про себя, поглядывая на Патрика, который полностью поглощен приготовлением соуса.
– Чего? – спрашивает он, поймав мой взгляд и кладя деревянную ложку на край кастрюли. – О чем ты думаешь сейчас?
– Ни о чем, – отвечаю я, возвращаясь к салату.
– Да брось. Расскажи мне.
– Я думала о нас с тобой.
– Ну, теперь ты просто обязана все мне рассказать! – со смехом говорит Патрик.
Сунув руку в раковину, он брызгает на меня водой.
Я пронзительно вскрикиваю. Прежде чем мозг успевает урезонить меня и напомнить, что это Патрик, – всего лишь валяющий дурака Патрик! – я резко отворачиваюсь от него и испуганно закрываю голову руками. Это внутренняя, инстинктивная реакция, от которой зашкаливает пульс и потеют ладони. Пространство вокруг меня закручивается в водовороте, и на мгновение я переношусь в другое время. И в другое место.
Наступившая зловещая тишина кажется осязаемой. Я медленно выпрямляюсь и поднимаю голову, сердце бешено стучит в ребра. Руки Патрика повисли, на лице выражение шока. Я пытаюсь заговорить, но во рту пересохло, а в горле застрял комок – ощущение паники. Я смотрю на Патрика, на его смущенное, виноватое лицо, и понимаю, что должна что-то объяснить.
– Прости меня, – начинаю я. – Просто я…
В смятении я закрываю лицо ладонями.
Патрик делает шаг вперед, пытается обнять меня, но я отталкиваю его, стыдясь своей истерической реакции и борясь с внезапным порывом все ему рассказать.
– Дженна, – мягко говорит он, – что с тобой случилось?
В дверь стучат, и мы переглядываемся.
– Я открою, – говорит Патрик, но я качаю головой.
– Это, должно быть, Йестин. – Меня радует такая неожиданная смена обстановки, и я тру пальцами лицо. – Я вернусь через минуту.
