Клер Макинтош - Личный мотив
– Да. Когда училась в университете. Я выследила его и обнаружила, что у него новая семья. Я написала ему, и он мне ответил. Сказал, что прошлое лучше оставлять в прошлом. Сердце мое было разбито.
– Дженна, это ужасно!
Я пожимаю плечами, делая вид, что мне все равно.
– Ты поддерживаешь отношения с сестрой?
– Раньше поддерживала. – Я поднимаю камешек и стараюсь бросить его так, чтобы он прыгал по воде, но волны идут слишком часто. – Ева встала на сторону мамы после ухода отца, а я злилась на маму за то, что она прогнала его. Несмотря на это мы не теряли связи друг с другом, только я не видела ее уже много лет. Несколько недель назад я послала ей открытку. Даже не знаю, получила ли Ева ее, – я не уверена, что она до сих пор живет по старому адресу.
– Вы поссорились?
Я киваю.
– Ей не нравился мой муж.
Произнести это вслух кажется мне смелым поступком, и плечи мои передергивает от страха.
– А тебе он нравился?
Странный вопрос, и я беру паузу, чтобы обдумать, как на него отвечать. Я так долго ненавидела Иена, так долго боялась его…
– Когда-то нравился, – в конце концов говорю я. Я вспоминаю, каким он был обаятельным, как отличался от других парней в колледже с их неуклюжими ласками и убогим уличным юмором.
– И сколько ты уже в разводе?
Я не поправляю его.
– Уже прилично.
Я беру горсть камней и начинаю швырять их в море. По камешку за каждый год, прошедший с тех пор, как меня любили. Заботились обо мне.
– Иногда я думаю, что, может, он еще вернется.
Я коротко смеюсь, но смех этот кажется неискренним даже мне самой, и взгляд Патрика становится задумчивым.
– Детей нет?
Я наклоняюсь и делаю вид, что ищу на берегу еще камешки.
– Он был не в восторге от этой идеи, – говорю я. Это недалеко от истины, в конечном счете. Иен никогда не хотел иметь ничего общего со своим сыном.
Патрик кладет руку мне на плечо.
– Прости, я задаю слишком много вопросов.
– Нормально, – отвечаю я и вдруг понимаю, что на самом деле так думаю. С Патриком мне спокойно и надежно, я чувствую себя в безопасности.
Мы медленно бредем по берегу. Тропинка скользкая ото льда, и я рада, что Патрик обнимает меня. Я рассказала ему даже больше, чем намеревалась, но всего все-таки рассказать не могу. Если я это сделаю, он уйдет, и никто уже не поддержит меня, не удержит от дальнейшего падения.
20
Рей проснулся полный оптимизма. На Рождество он взял отгулы и, хотя несколько раз заглядывал в отдел, а к тому же прихватил работу на дом, должен был признать, что такой перерыв оказывает на него благотворное влияние. Интересно только, как идут дела у Кейт с расследованием ДТП с бегством водителя с места происшествия.
Из примерно девяти сотен красных «Фордов Фиест» и «Фокусов» с бристольской регистрацией в их распечатке более сорока было зафиксировано системой автоматического распознавания номера. Через девяносто дней сданные снимки были удалены, но, вооружившись списком зафиксированных номеров, Кейт отслеживала владельцев этих машин и беседовала с ними по поводу передвижений в день наезда. За последние четыре или пять недель она серьезно проредила этот перечень, хотя было немало сдерживающих факторов: продажа машин с неточностями в оформлении документов; зарегистрированные владельцы, убывшие, не оставив контактной информации, – просто удивительно, что ей удалось стольких отсеять, особенно если учесть время года. Теперь, когда праздники подошли к концу, определенно настало время для решительного прорыва.
Рей просунул голову в дверь спальни Тома. Из-под стеганого пухового одеяла на кровати была видна только макушка, и Рей тихо прикрыл за собой дверь. Его новогодний оптимизм не распространялся на сына, поведение которого ухудшилось настолько, что он получил уже два официальных предупреждения от классного руководителя. Результатом следующего будет временное исключение из школы, что Рею казалось абсурдной санкцией по отношению к ребенку, который и так пропускает уроков больше, чем посещает, и которому, совершенно очевидно, ненавистна сама идея посещать школу.
– Люси еще спит? – спросила Мэгс, когда он присоединился к ней в кухне.
– Спят оба.
– Сегодня нужно будет уложить их пораньше, – сказала Мэгс. – Через три дня им опять в школу.
– Есть у меня чистые рубашки? – спросил Рей.
– Намекаешь, что не ты их стираешь? – Мэгс скрылась в кладовке и вернулась с пачкой выглаженных рубашек, перекинутых через руку. – Хорошо, когда есть кому это делать. Не забудь, что сегодня мы идем на вечеринку к соседям.
Рей застонал.
– А нам обязательно туда идти?
– Обязательно.
Мэгс решительно сунула ему в руки пачку рубашек.
– Ну кто идет выпивать к соседям на следующий день после Нового года? – проворчал Рей. – Что за странный выбор времени для приема.
– Эмма говорит, это потому, что на Рождество и Новый год все заняты. Она считает, что это хорошее средство поддержания тонуса после окончания праздников.
– Совершенно неправильно, – сказал Рей. – Для меня это очередная головная боль. Всегда одно и то же. Все присутствующие хотят поведать мне, как дорожная полиция поймала их на скорости тридцать семь – при ограничении тридцать – где-то возле школы и какая это пародия на справедливое правосудие. В итоге все превращается в показательное бичевание полицейских.
– Они просто пытаются как-то поддержать разговор, Рей, – терпеливо объяснила Мэгс. – Они с тобой мало общаются…
– А тут такой прекрасный повод.
– …поэтому вынуждены говорить о твоей работе. Будь к ним снисходительнее. Если тебе это так уж невмоготу, смени тему. Поболтай ни о чем.
– Ненавижу болтать ни о чем.
– Хорошо. – Мэгс грохнула кастрюлей по кухонной стойке. – Тогда никуда не ходи, Рей. Честно говоря, с таким настроением тебе действительно там лучше не показываться.
Рею было неприятно, что она разговаривает с ним так, как с одним из их детей.
– Я не сказал, что не собираюсь туда идти. Я просто сказал, что там будет тоскливо.
Мэгс повернулась к нему. Выражение ее лица было теперь даже не раздраженным, а скорее разочарованным.
– Знаешь, Рей, далеко не все в этой жизни бывает захватывающим.
– С праздником вас обоих! – Рей зашел в ОКР и поставил на стол перед Стампи коробку «Куолити-стрит». – Я подумал, что это могло бы послужить некоторой компенсацией за работу на Рождество и Новый год.
В общенародные праздники в отделе работала сокращенная смена, а Стампи просто неудачно вытянул короткую спичку.
– Для компенсации за выход на работу в семь утра после Нового года коробки шоколада маловато.
Рей ухмыльнулся.
– Как бы там ни было, но ты, Стампи, уже стар для ночных гулянок. Например, мы с Мэгс накануне Нового года заснули задолго до полуночи.
– А я, по-моему, до сих пор отхожу, – зевая, сказала Кейт.
– Хорошо погуляли? – спросил Рей.
– Да – из того, что я помню.
Она рассмеялась, и Рей ощутил укол зависти. Он сильно сомневался, что на вечеринках, куда ходит Кейт, присутствуют нудные разговоры о штрафах за превышение скорости и захламление территории, которые сегодня вечером ожидали его.
– Что у нас на повестке дня? – спросил он.
– Хорошие новости, – ответила Кейт. – У нас есть номер машины.
Рей расплылся в довольной улыбке.
– Ну наконец-то! Насколько ты уверена, что это то, что мы ищем?
– Уверена в значительной степени. После наезда на Джейкоба она больше не фиксировалась дорожной системой автоматического определения номеров, и хотя срок уплаты налога миновал, к нам не поступало уведомления о прекращении эксплуатации транспортного средства. Поэтому я думаю, что машину сожгли или утопили. Автомобиль зарегистрирован по адресу в Бофорт-Крешенте, это примерно в пяти милях от того места, где был сбит Джейкоб. Мы со Стампи вчера ездили туда осмотреться, но там пусто. Дом сдается в аренду, и Стампи сегодня попытается связаться с бюро регистрации земельных участков и выяснить, есть ли у домовладельца контактная информация по его бывшему клиенту.
– Но у нас есть его имя? – уточнил Рей, не в силах скрыть охватившее его возбуждение.
– Имя-то есть, – хмыкнула Кейт, – только оно отсутствует в компьютерной базе данных полиции и в списках избирателей; в интернете я тоже ничего не нашла. Но мы сегодня это дело поломаем. Мы отправили запросы на получение личных данных абонентов коммунальных предприятий, так что сейчас, когда Рождество уже позади, думаю, нам начнут звонить.
– С поиском матери Джейкоба тоже есть некоторый прогресс, – сказал Стампи.
– Просто здорово! – воскликнул Рей. – Мне нужно чаще брать отпуск. Вы с ней говорили?
– У нас нет номера ее телефона, – ответил Стампи. – Кейт наконец нашла учительницу, работающую на подмене в школе Святой Марии, которая знала ее. Очевидно, после аварии мать Джейкоба решила, что все винят в случившемся ее. Под действием охватившего ее чувства вины и в ярости оттого, что водителю позволили скрыться безнаказанным…
