Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
От мысли, что при этом могла пострадать Теодора, становилось больно дышать. Аксель не понимал, что делать. И от этого лишь больше злился.
V
– И охота им было столько лет хранить служебные записки отдела кадров, – фыркнул Карлин, поднимая на Ника взгляд.
Криминалист оторвался от документов, которые изучал, посмотрел на коллегу и улыбнулся. Они опять, скрываясь от знакомых и незнакомых, сидели в особняке, который Туттонам предоставило Агентство. С каждым днем понимание, что ситуация серьезнее, чем казалась на первый взгляд, только укреплялось. И Ник боялся.
Испытывать страх не стыдно. Стыдно скрываться от него. Он беспокоился о семье. У него трое детей, в конце концов! Жена, которая и без того настрадалась. И он хотел жить. До мурашек, до дрожи пальцев, до слез – хотел жить. Было странно осознавать, что от огромной семьи остался только он. И его дети.
Было странно сидеть тут, когда нужно ехать в Спутник-7, принимать дела. В особняке остался управляющий, который верно служил Эрику больше тридцати лет. Сможет ли он с той же преданностью перестроиться под нового хозяина? Захочет ли?
Но как вернуться в город, где смерть настигла неуловимого отца? Эрик всю жизнь шел по лезвию, а сломался на выборе любовницы. Какая нелепость, на самом деле.
– Надо добраться до архивов отца, – проговорил Ник. – Может, там что-то есть. Он, конечно, моложе, но мог сохранить материалы, оставшиеся от деда.
При мысли о том, что придется копаться в документах Эрика Туттона, его бросило в жар, а потом в холод. Николас сделал несколько глотков крепкого чая, откинулся на спинку кресла и взял списки, составленные Грином. Ник уже прошелся по ним, отмечая знакомые фамилии. Их было не так много, всего двадцать или тридцать из двухсот, но лучше, чем ничего. Теперь было необходимо убедиться, что речь не об однофамильцах. Некоторых людей он знал по домашним обедам, которые периодически устраивал Эрик. Некоторых – по газетам и радио. Все работали с отцом. Дилан уже взял новые имена в работу. Оставалось ждать конкретики и искать новые зацепки, которые смогут вывести их на Кукловода.
Все были уверены, что нащупали правильную нить. Но случаи, когда подобная уверенность губила следствие, история насчитывала тысячами, поэтому команда пыталась найти доказательства. Прямые связи. Тогда, скорее всего, получится задействовать административный ресурс и получить доступ к остаткам архивов. Никто из команды не верил в то, что Спутник-7 уничтожил все документы военного и поствоенного времени. Так просто не бывает, каким бы засекреченным ни являлся объект.
– Тебе нельзя возвращаться в Спутник-7 сейчас, – мягко возразил Марк. – Поручи привезти все документы.
Ник удивленно улыбнулся.
– Не подумал об этом. Я могу дать адрес управления полиции, чтобы бумаги отдали тебе, а дальше переправим сюда.
Марк кивнул:
– Рабочая схема.
Когда уставший профайлер уехал, Ник решил, что нужно отвлечься от бумаг хотя бы ненадолго. Скрылся в душе, чтобы смыть с тела нервозность и страх. Он чувствовал себя пойманным в сети, стараясь не думать о том, что даже здесь его семья не была в безопасности. Даже здесь их могли выследить и убить.
Или это уже паранойя?
Но он читал протоколы допросов убийцы Эрика и материалы следствия. Девчонке помогли справиться с Туттоном-старшим. Надежда, что Кукловод лично засветился, была признаком инфантильности и конечно же себя не оправдала. Помощником оказался старший брат девчонки, которая напела ему что-то про попранную честь, безответную любовь и вконец обнаглевших богатеев, которые способны думать только об удовлетворении собственных потребностей, конечно же низменных. Брат ее работал в единственной на весь Спутник-7 фирме, которая занималась видеокамерами и системами безопасности. Поэтому перемещался по слепым зонам, которых в поместье Туттонов на удивление оказалось предостаточно. Видимо, к старости Эрик считал, что никто не рискнет ему угрожать.
Досье девчонки не принесло ничего нового. Обычная бедная семья, попытка выбраться в люди, мединститут, работа младшим лаборантом в одной из фирм Туттонов, знакомство с Эриком на корпоративе, повышение до лаборанта, отпуск, во время которого девчонка пропадала на Алтае, возвращение, бурный роман и смерть Туттона. Ник не следил за личной жизнью отца, но свидетели подтвердили, что его любовница изменилась после возвращения из отпуска, а он сам стал как будто мягче. Может, влюбился. Может, устал.
Как бы там ни было, она его убила. И поставила рядом с трупом дурацкую греческую статуэтку, смысла в которой не было. Или был? На ней не оказалось чужих отпечатков, только Эрика. Судя по всему, он любил крутить безделушку в руках, когда думал. На ней не было клейма мастера или оттиска магазина. Просто сувенир, скорее всего купленный на рынке или в туристической лавке.
Следствие выяснило, что Туттон часто бывал в Греции в девяностые. Заключил несколько контрактов. Но никаких происшествий или свидетелей, которые заметили что-то интересное, не нашлось.
Тупик.
Ник сделал воду похолоднее и вздрогнул, когда струи ударили его по плечам. Постоял так с минуту. Выключил все, выдохнул. И, схватив мягкое полотенце, шагнул из душевой на мягкий коврик, машинально стирая влагу с кожи.
Натянул домашние штаны, футболку, расчесал волосы деревянной гребенкой и посмотрел на себя в зеркало.
Он – Туттон. Единственный выживший. Наследник и владелец империи, о масштабах которой даже не подозревал. Скоро придется подписывать бумаги, принимая наследство, встречаться с сотрудниками, решать, что с этим делать. Хотелось бы к этому моменту убедиться в том, что ему безопасно покидать убежище.
Он нашел жену с научным журналом по психологии. Лиза сидела на высоком барном стуле, изящно подогнув под себя ногу, и читала. Судя по небывалой тишине, дети уже спали. Ник взглянул на часы. Почти полночь. Заработался. Опять.
Какое забытое состояние – погрузиться в исследование с головой, потерять счет времени и сосредоточиться на задаче. В Спутнике-7 он в последний раз испытывал такое только при работе с Грином. Все до и все после набивало оскомину. Скучно. Может, Ник глушил алкоголем банальную скуку, а не тоску по женщине, которую якобы любил, а на самом деле хотел ее только потому, что было нельзя? Все-таки он Туттон. Его отец – ученый, известный на весь мир. Грустно, что только смерть Эрика заставила Николаса пересмотреть свое отношение к семье. Кем он был? Младшим сынком, на котором все давно поставили крест. А кем стал? Наследником.
– Скажи, а никто из твоих дедушек
