Черный часослов - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури
В этот момент зазвонил мой мобильный телефон, и я увидел на экране имя Эстибалис. Судя по настойчивости звонка, дело было безотлагательное.
– Гаспар, мне нужно заняться сейчас другими делами. Я возьму у вас визитку на случай, если мне еще понадобится ваша… консультация. Сейчас я позвоню вам, чтобы у вас тоже был мой номер.
– Приходите когда хотите, инспектор Кракен. Вы всегда можете найти меня здесь. И, знаете, я уверен, что очень скоро мы с вами снова увидимся.
Я вышел из лавки и зашагал вниз по улице, направляясь к дальней скамейке, где можно было поговорить, не опасаясь посторонних ушей.
– Какие-то новости? – сразу же перешел я к делу. – Лично у меня много интересного.
– Полагаю, у меня тоже. Вдова Эдмундо не выдержала наконец и сегодня утром позвонила мне, чтобы кое в чем признаться. Она рассказала, что муж измучил ее своими изменами – по ее подозрениям, у него была интрижка с той студенткой, сотрудницей магазина, и подобное случалось, конечно, не в первый раз. Мы изучили записи с камер наблюдения в день убийства, и выяснилось, что Лореа солгала нам в своих показаниях: на самом деле она приходила в книжный магазин рано утром, еще до его открытия. Она находилась в помещении, не включая свет, около двадцати минут, а затем ушла. Эдмундо говорил жене, что не хочет продлевать студентке контракт на стажировку: очевидно, как считает Гойя, это означало, что он устал от нее и решил с ней расстаться. Я сейчас у себя, в полицейском участке Лакуа; нужно вызвать эту девушку и повторно взять у нее показания. Оказывается, как только мы ушли от нее из больницы, Лореа тут же попросила выписать ее по собственному желанию – а ведь мне показалось тогда, что она была еще совсем слаба… В общем, нам нужно найти какие-то доказательства: возможно, она сама намеренно отравилась минимальной дозой анилина, чтобы отвести от себя подозрения и выглядеть случайной побочной жертвой убийства.
– Ну и тип был этот покойный Эдмундо, – не мог не прокомментировать я. – Кстати, у меня тоже новое направление расследования, и, что самое интересное, я нашел связь между двумя преступлениями. В мире библиофилов ходили слухи, что Эдмундо и Сара Морган были любовниками. Это открывает перед нами целый ряд новых версий и новых подозреваемых. Возможно, одно или оба убийства совершила сотрудница-практикантка… Или же это была хитроумная западня, устроенная женой Эдмундо?
19. Белый паук
Май 2022 года
Я встретил рассвет глядя на посветлевшее свинцовое небо из окна своего номера, снятого мной накануне в небольшой гостинице в квартале Лас-Летрас. Что-то подсказывало мне, что мое расследование не уведет далеко от этих улиц, самого эпицентра антикварных книжных магазинов страны.
Инспектор Мадариага позвонила поздно вечером и извинилась, что не смогла встретить меня сразу по приезде в Мадрид: она была полностью поглощена делами, связанными с расследованием убийства Сары Морган. Но я чувствовал себя прекрасно и в свободном полете и даже был рад, что познакомился с Алистером не как представитель следствия, а как сын его лучшего друга.
Мадариага попросила меня сопровождать ее на похороны Сары Морган: они должны были состояться на Британском кладбище – там же, где был погребен ее дед, Гаэль Морган, друг военных лет моего дедушки, и где мой отец познакомился с Алистером. Для меня это стало своего рода соблюдением семейного ритуала: я явился на траурную церемонию, чтобы исполнить свой долг, как представитель уже третьего поколения.
Мы встретились с инспектором на тихой улочке возле входа на кладбище. Менсия Мадариага обладала столь необычной внешностью, что, однажды увидев, ее невозможно было забыть: она была альбиносом, с длинной копной волос, словно поцелованных луной. Но больше всего завораживали ее ресницы – длинные и белые, создававшие впечатление инея вокруг глаз, как у исследователей, теряющих фаланги пальцев на Северном полюсе.
Было видно, что Мадариага привыкла к тому, какое впечатление производила на людей при первой встрече. Она первая поприветствовала меня и сразу же перешла к делу:
– Как мне лучше к тебе обращаться: инспектор, Унаи или Лопес де Айяла?
– Как угодно, только не Кракен – по крайней мере, не перед интересующими нас людьми. Ты уже составила их список?
– Да, и он очень обширный. Сара Морган была во главе всех библиофильских мероприятий, однако до сих пор остается вопросом, как в ее издательство попал взорвавшийся экземпляр. Мы не знаем, находился ли он там давно, принадлежал ли он Саре или ей его кто-то прислал.
– Настолько непрозрачны дела в мире библиофилии?
– Ты даже не представляешь себе, насколько. Вопреки всякому здравому смыслу, многие из этих книготорговцев не желают даже оформлять страховку – не только от кражи, но и хотя бы на случай пожара.
– У меня есть интересная информация, которой я хочу поделиться. Ты знаешь Гаспара, владельца книжного магазина «Немезида»?
– Кто же его не знает? – улыбнулась инспектор Мадариага, словно услышав шутку, понятную только узкому кругу.
– Если б он был твоим информатором, насколько ты была бы склонна ему доверять?
Во всех органах правопорядка мы придерживались одной шкалы доверия для наших источников, осведомителей и информаторов. Некоторые из них даже официально получали вознаграждение за сотрудничество, однако в определенных случаях необходимо было прибегать к новым, непрофессиональным источникам.
– Я оценила бы его как «A‑1». Гаспар много говорит, это правда, но он никогда не врет.
Оценка «A‑1» означала наивысший уровень надежности источника.
– Ты сама когда-нибудь обращалась к нему?
– Как к бесплатному информатору – да, конечно. Гаспар сам с радостью заплатил бы деньги, лишь бы его послушали: он обожает узнавать обо всем и распространять это. Кроме того, у него есть представление о морали и чести. Бывали случаи, что он сообщал нам о готовящейся краже какого-нибудь ценного экземпляра, и благодаря его информации мы устанавливали слежку за подозреваемыми, получали ордер на арест и задерживали их до того, как им удавалось привести свой замысел в исполнение… И что же Гаспар тебе рассказал?
– Он объяснил мне, из чего изготавливали краску для черных часословов – это нечто, образующееся на листьях дуба и называемое «чернильными орешками». Это вещество смешивали с витриолем. А вот теперь
