Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
– Ну-ну, скажи еще – в офисную крысу.
Она насмешливо взглянула на него через плечо.
– Не офисную и не крысу. Нечто домашнее и усталое.
Дети носились по гостиной, играя в пиратов. Норель устроилась на импровизированной мачте, а близнецы барахтались на полу, изображая матросов. Кажется, абордаж пошел не по плану. При виде отца все замерли и загомонили разом. Слов Ник не различал. Дети еще не вполне сносно владели речевым аппаратом, кто-то проглатывал «р», кто-то переставлял местами слова. Но говорить любили все. Удивительно, какими болтунами могут получиться дети у молчаливых родителей.
Кажется, Норель стала здесь своей. Близнецы буквально дрались за право помогать обретенной сестре, проявляя себя почти по-мужски. А она чисто по-женски назначала то одного, то другого главным защитником. Это было мило. И слегка пугало. Слишком разумна для четырех с небольшим лет.
– Я же говорила – он придет! – Норель спрыгнула на пол и помчалась к Нику.
Он, наклонившись, подхватил дочь на руки. Если бы у Ника спросили, в какой момент он полюбил свою жену, он назвал бы конкретный день: именно тогда Лиза приняла его дочь. Дочь от другой женщины, дочь, о существовании которой Николас не подозревал. Он поставил Лизу перед фактом, сообщив, что удочерит Норель, оформит все документы и даст ей свою фамилию. А та – приняла. И умудрилась не переносить внутреннюю боль, которую он причинял ей своими чувствами к другой, на ребенка. Эрик Туттон разрушил первый брак сына с помощью подкупа и своего влияния. И тут же заставил Николаса жениться на Лизе. Тогда Ник в равной степени ненавидел отца и жену. А та ждала. И дождалась.
Все это пронеслось в голове в момент, когда Ник поймал светлый, радостный взгляд жены. Прижимая дочь к груди, криминалист потрепал по голове подскочивших к нему близнецов и подошел к Лизе. Наклонился к ней и поцеловал. Им больше не требовалось слов для выражения чувств. Она прекрасно все знала сама. И до конца дней он будет делать все, чтобы никогда больше не причинить ей незаслуженную боль.
Ужин прошел за разговорами. Дети снова умчались в гостиную. Лиза рассказывала об очередном проекте, которым занялась, запертая в доме. Ник думал. И ждал.
Он позвонил Грину час назад и сказал, что нужно поговорить. Тот пообещал приехать. Нужно было подготовиться, составить речь. Но Туттон не мог заниматься этим. То, что он обнаружил, ковыряясь в прошлом Анны Перо, скорее напоминало шутку. Чью-то злую издевку. Потому что вскрывало совершенно новую линию расследования и до тошноты идеально складывалось с гибелью его собственной семьи.
К моменту, когда Аксель Грин появился на пороге дома, дети угомонились. Лиза открыла гостю, проводила в кабинет Николаса и ретировалась, оставив мужчин наедине.
– Спасибо за охрану, – сказал Ник невпопад.
Когда-то он тушевался перед известным детективом. Но тот Туттон-младший остался в Спутнике-7, у него больше не было права голоса.
Грин скупо улыбнулся. Темно-синие глаза смотрели привычно внимательно, зрачки больше не взрывались от боли. Аксель выглядел собранным и отчужденным – как всегда. И одновременно казался ближе, открытее, чем был на самом деле. Обманчивое чувство.
– Что тебе удалось найти?
Грин сдерживал нервозность, но она сквозила в голосе и скупых жестах. Он взял чашку с чаем, который принесла Лиза, и отвел глаза, сосредотачиваясь на себе.
– Анна Перо – младшая дочь в семье психиатров. Ее отца звали Жак Перо, он был известным специалистом как во Франции, так и за ее пределами. Мать – и вот это крайне интересно – британка. Урожденная Изольда Стоун. – Аксель вопросительно вздернул бровь, а Ник продолжил: – Обнаружив это имя, я не сразу понял, что к чему. Как ты знаешь, архивы сохранились не полностью, а некоторые вещи засекречены. Но Изольда тоже была психиатром. И в одной из работ, опубликованных на сайте Сорбонны, я нашел отсылки к работам ее отца Эдмунда Стоуна.
– Это должно мне о чем-то говорить? – негромко спросил агент.
– Тебе нет, – покачал головой Николас. – А вот тем, кто живет и работает в Спутнике-7 – да. Эдмунд Стоун был одним из партнеров моего отца. Это ученый из лабораторий. Психиатр.
– Твою ж…
– Именно. У нас горы трупов, но как минимум четыре из них связаны со Спутником-7.
– И это не бросается в глаза, потому что люди меняли фамилии.
– Да. – Ник улыбнулся. – Мы должны выяснить все про отцов и дедов наших жертв. Как ты и говорил. И знаешь, что самое интересное?
– Да?
– Эдмунд Стоун умер в Спутнике-7 в 1951 году. Архивы, как всегда, засекречены, но Лизе удалось найти заметку в местной газете о том, что город прощается с выдающимся ученым, который отдал свою жизнь на благо науки и умер по нелепой случайности.
– Случайности?
Ник взял со стола сигареты и прикурил одну. Предложил Грину, но тот отказался, покачав головой. Агент выглядел так, будто ему открыли дверь в святая святых. Николас буквально чувствовал, как молниеносно проносятся в его голове разрозненные факты и улики. Туттону понадобилось несколько недель, чтобы на примере Перо доказать связь со Спутником-7, которую он изначально почуял, стоило только получить доказательства, что его отец был убит не просто так.
И ревность больной девушки, ставшей исполнителем, тут ни при чем.
– Я помню разговоры в доме. Отец говорил, что в лаборатории периодически гибнут люди. Несчастные случаи списывали на переутомление. Работа была сложной. Но что, если…
– И тогда Кукловоду лет… сколько? Восемьдесят?
Ник сразу помрачнел.
– Не похоже.
Аксель пожал плечами, одновременно успокаивая и обрывая дискуссию. Нельзя отметать версии сразу. Каждую нужно проработать. Доказать. Или же опровергнуть. Именно в этом суть работы следствия: ты все время ищешь доказательства.
– Надо просто собирать информацию. Ты молодец. Спасибо. Мне нужно подумать.
Ник положил документы в сторону, в два вдоха прикончил сигарету и затушил ее в пепельнице. Такая стройная теория почему-то трещала по швам. Как он мог не подумать об очевидном? Если Кукловод убивал еще тогда – в Спутнике-7, в пятидесятые, он никак не мог вести деятельность в двухтысячных. Или мог? Какой-то исключительный старик. С другой стороны, психопаты зачастую стареют позже. Может, ничего еще не потеряно. Но на горизонте не было ни одно старика, кто подходил бы под портрет.
– Он какую-то секту, что ли, строит? – задумчиво проговорил Грин, вырывая криминалиста из панической задумчивости. – Имени себя. Делает все чужими руками. Метит в определенных людей. Стоун служил в Спутнике-7. Сначала погибает он. Потом…
