Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
– Умерла, когда Анне исполнилось восемнадцать. Авария.
Грин резко поднял голову.
– Авария?
– Ехала на автомобиле из клиники в Марселе в пригород и не справилась с управлением.
– То есть несчастный случай.
Ник устало пожал плечами. Силы утекали, и он пока не мог понять, к чему ведет Аксель.
– Ну, так написано в протоколе.
– То есть то, что похоже на несчастный случай, – сухо и почти недовольно проговорил Аксель.
Туттон, кажется, понял. И заглянул в документы.
– В 1986 году, когда Анне было двадцать восемь, умирает ее брат. Он увлекался альпинизмом.
– Дай-ка угадаю, – улыбнулся Грин.
– Да. Остался на Эвересте. А потом… Я нашел документы об аварии с участием Перо. Но Анна выжила. А потом…
– А потом подписала контракт и уехала в армию. В секретную группу. И Кукловод потерял след.
В кабинете повисла тишина.
– Это истребление, – негромко произнес Грин, глядя в никуда. – Он вырезает семьи. И ему плевать на время.
Нику стало не по себе. Неужели он, его жена, дети – все под угрозой? До сих пор? Ему казалось, они в безопасности, казалось, что самое страшное позади. Но после слов Грина волосы на загривке встали дыбом.
Он никогда еще не позволял себе так тупо ошибаться. Грин резко встал.
– Позвоню одному человечку, – сообщил он, принявшись мерить кабинет шагами. Хромота не прошла, но бывший детектив, кажется, ее не замечал. А Туттон ошеломленно молчал, прикованный к креслу новой реальностью, от которой так старался убежать. – Нам нужно больше данных. По меньшей мере теперь мы понимаем, что искать, – продолжил Аксель. – Кажется, пришла пора снова пообщаться с доктором Арнольдом Нахманом и получить максимальное количество доступных документов из Спутника-7.
– Он не даст.
Грин едко улыбнулся.
– Мне – нет. Но я знаю кое-кого, кому он не сможет отказать.
III
8,5 месяцев после аварии
– Уверена?
Рука Теодоры с перьевой ручкой, зажатой меж слегка вздрагивающих от напряжения пальцев, замерла над документом. Мисс Рихтер положила «Паркер» на стол и посмотрела на Эллу Уильямс. Любовница отца за этот месяц поразительным образом вошла в ее жизнь. Может, это последствие тоски по рано умершей матери, а может, попытка снова поладить с отцом, который казался счастливым впервые за много лет.
– Мы это уже обсуждали, – улыбнулась Тео и снова взяла ручку. – Уверена.
– Что ты будешь делать, не работая по шестнадцать часов в день?
О, она прекрасно знала, что будет делать. К тому же кое-что для души Теодора себе оставила. Размашистая подпись появилась на документе. Теодора подписывала лист за листом. Юрист проверял полноту заполнения и складывал бумаги в папку. Дороги назад не было. Нет, Тео не жалела. Или жалела? Почему самое сложное решение всегда касается личного? Строить бизнес легко. Чувствовать себя несчастной – легко. Доказывать всему свету, что она может, – тоже легко. Хотя на самом деле, конечно же, это адский труд.
Но нет ничего сложнее, чем необходимость развернуться лицом к самой себе, протянуть самой себе руку и наконец прислушаться к истинным желаниям. Осознать их она смогла с помощью Акселя. Хотя он, наверное, никогда об этом не узнает, а она не наберется смелости сказать, что он буквально вдохнул в нее жизнь.
– Вот и все, – с задумчивой улыбкой произнесла Теодора и почувствовала, как теплые руки Эллы обнимают ее за плечи.
– Твой отец будет в ярости.
Тео горько усмехнулась.
– Но вы же на моей стороне?
Юрист убедился, что с бумагами все в порядке, и удалился, оставив женщин наедине в вип-комнате ресторана, который с этого мгновения больше Тео не принадлежал. Равно как и 90 % бизнес-мощностей, построенных ею с момента возвращения в Треверберг. Она оставила себе клуб, где выступала когда-то Авирона. И один отель, в который наняла управляющего.
На вопрос Элла не ответила. Она взяла мундштук, маленькую сигариллу и элегантно закурила, распространяя вокруг себя вишневый дым. Теодора даже не поморщилась. Теперь, когда подготовка документов завершилась подписанием договора купли-продажи, она еще не могла понять, что чувствует.
Свободу?
Боль?
Одиночество?
Радость?
Наверное, все вместе по чуть-чуть. А еще целую бездну практически животного страха. Завтра не нужно вставать в шесть утра, чтобы один за другим перебирать отчеты по каждому направлению за прошлый день, а потом наносить визиты. Послезавтра тоже.
И это не отпуск.
– Миссис Уильямс…
– Тео, пожалуйста, зови меня по имени. Чувствую себя старой.
– Зачем вам мой отец?
Вопрос повис между ними, как дыхание в морозную ночь. Элла опустила руку с мундштуком, изящно коснулась кистью столешницы. Ее взгляд стал серьезным, а губы приняли странное выражение, в котором неуверенность сочеталась с упрямством. Как будто эта женщина боялась. Себя. Мира.
– Ты когда-нибудь любила?
Рихтер отвела глаза слишком поспешно. Не готова она к таким разговорам. Как будто сидит в школе перед учительницей, застукавшей ее за поцелуем с одноклассником. Кровь бросилась к щекам. Любила она? Она определенно что-то чувствовала. Ее привлекали многие мужчины, и некоторым из них она позволяла стать чуточку ближе. А одному однажды сказала «да» на вопрос, выйдет ли за него замуж. Тот брак был выгоден и удобен, а потенциальный муж, несмотря на чудовищную разницу в возрасте, будоражил и манил. Замуж она так и не вышла, устав закрывать глаза на бесчисленные измены. Была ли это любовь? Или Теодора заставила себя влюбиться, разгадав в этом мужчине достойную партию, которую наверняка принял бы Дональд Рихтер?
– Хотите сказать, что полюбили его? Ваша связь может его погубить. Ваш муж…
– Джонатан чудесный человек, – приглушенно прервала ее Элла.
– Не сомневаюсь. – Теодора кивнула, возвращая себе самообладание. – Но разводиться вы не будете. Оставаться женой министра здравоохранения, который на следующих выборах, скорее всего, будет баллотироваться в мэры, намного выгоднее, чем связывать свою жизнь с бизнесменом. Даже очень успешным.
Холеное лицо миссис Уильямс побледнело. Теодора ждала, что увидит на нем злобу или недовольство. Но нет. Элла выглядела подавленной. Она закусила губу, потом нервно докурила и принялась тушить окурок, как будто от его уничтожения зависела судьба человечества.
– Знаешь, Тео, – наконец произнесла она. – Чем больше ты работаешь, тем меньше чувствуешь. И в какой-то момент ты встаешь перед выбором: жить или притворяться. Я подумала, что рядом с Дональдом могу жить. Хотя бы попытаться. Мне плевать, сколько он зарабатывает, кем манипулирует и какой вес имеет в обществе. Тебе сложно слушать такое о своем отце, но он чертовски сексуальный, умный и интересный мужчина. И я удивлена, что он один.
– После смерти мамы не женился.
Тео снова отвела глаза,
