Замерзшее мгновение - Камилла Седер
Прецедент, помимо всего прочего, стоил Гонсалесу нескольких бессонных ночей, пока он решил не заявлять на старшего брата этого паренька за незаконное хранение оружия. Исходя из логики, правда, далекой от юриспруденции, он признал, что способ обнаружения пистолета не дает ему права судить. Easy come, easy go[11] — что-то типа того. Или же он просто испугался, что станет известно, каким образом он пытался произвести впечатление на малолеток.
Теперь он практически ничего не знал о своем районе. В его присутствии уже не упоминали о мелких кражах и взломе киосков и машин, которые раньше постоянно обсуждались со старыми приятелями. Вероятно, больше из-за уважения к выбору, сделанному Гонсалесом, и его спокойному сну, чем из-за боязни, что он кого-то сдаст. В их районе кодекс чести был превыше государственных законов. Он ответил на звонок — кого-то неправильно соединили с коммутатора, — положил трубку и остался сидеть без дела. Эндорфины, забурлившие в крови после известия об убийстве Свена Мулина, начали успокаиваться.
«Исследовать» — любимое слово Телля. Ознакомиться, собрать информацию, потянуть за отдельные ниточки. Думать дальше.
Ему легко говорить.
Гонсалес вовсе не был новичком в полицейской работе над расследованием убийства: структура и способ действии во многом совпадали вне зависимости от того, кто убил и кого убили. Вместе с группой он участвовал уже во многих делах.
В случае с джипом он получил больше свободы, хотя прямо никто этого не обозначил. Ему доверили делать собственные выводы и планировать работу.
Теперь он сидел здесь и отваживался думать самостоятельно, без приказов.
Из Буроса он выписал дело 1995 года, закрытое в связи с недостаточностью доказательств. Никто из опрошенных не мог назвать ни одного потенциального убийцы. И не было никаких доказательств, что Мю Гранит сама не свернула с дороги, не поскользнулась и не расшибла голову о камень.
Между грудами бумаг на письменном столе лежал блокнот. Гонсалес открыл в нем пустую страницу, написал на ней «Мю» и обвел имя кружком.
«Начните с года совершения убийства и работайте по времени назад», — сказал Телль. Гонсалес зажмурился и попытался представить, что может быть важного в жизни молодой девушки и важно в его собственной жизни. Где она жила? Чем занималась? Он написал на полях: «работа/учеба». Имела ли друзей, парня? «Бойфренд/друзья/ компания».
Из данных переписи он узнал, что она была зарегистрирована по адресу в Буросе вместе с матерью. В последние два года у нее существовал еще один адрес, для корреспонденции, в другой части Швеции, в Стеншённ. Похоже, полное захолустье. По тому же адресу был зарегистрирован Фонд Арнольда Янссона в пользу всеобщего образования и ремесленного обучения.
С 1999 года фонд содержал образовательный Центр развития местного ремесленного искусства, но до этого здесь находилась Высшая народная школа и ее общежитие. Там же можно было прочитать, что школа расположена в центральной части страны.
Гонсалес удивленно поднял брови: если Мю жила и училась последние два года в какой-то дыре, в глуши, то, возможно, разгадка каким-то образом связана со школой или с теми местами? Собрать людей разного происхождения, которые по различным поводам оставили свой дом, в одном бараке в лесу — настоящая программа «Последний герой». Могло случиться все, что угодно, подумал он.
Но что же в действительности имело отношение к его расследованию? Ведь в Стеншённ никого не убили. А трое мужиков, по чьей вине, вероятно, погибла Мю, уже им известны. Он искал кого-то близкого к Мю и способного на убийство, чтобы отомстить за нее или, возможно, защитить ее брата.
Телефонный звонок вновь прервал его размышления.
— Микаэл?
— Мама, у меня сейчас нет времени. Я работаю.
Он решительно положил трубку. Вечером придется за это ответить. Он встал и начал расхаживать от стола к двери и обратно.
Есть только две альтернативы, решил он через какое-то время. Будь у трех тридцатилетних мужиков острая потребность в деньгах и намерение кого-то ограбить, они не выбрали бы в качестве жертвы девушку восемнадцати лет. Всем известно, что подростки всегда без денег — особенно если возвращаются с вечеринки. Нет, скорее всего они на пьяную голову решили изнасиловать Мю, иначе зачем гнаться за ней по лесу? Они хотели обесчестить ее, но происшествие приняло совсем другой оборот, и они оставили ее лежать без сознания на снегу.
Он попытался соединить разные ниточки.
Таким образом, кто-то вступился за честь Мю, жестоко и гневно. Кто именно? Семья, разумеется: признание Себастиана Гранита только что переписано с кассеты и составлено в письменном виде.
Следующая мысль Гонсалеса была о разгневанном отце, но согласно данным переписи, отец Мю неизвестен. Но может, он все равно где-то существовал и стремился отомстить обидчикам дочери, а также матери и остальному миру, не желавшему признать в качестве отца его собственного ребенка?
Да мать. Сульвейг Гранит. Встретившись с ней, Телль высказал мнение, что у этой женщины слишком слабая психика для совершения убийства. Это само по себе являлось противоречием, поскольку нормальный, разумный человек не убивает других людей вне зависимости от того, что они сделали его семье. Или нет?
В его воображении возникли сестры, а секундой позже они лежали в снегу, брошенные умирать, потому что несколько взрослых, похотливых и пьяных мужиков слишком боялись за свою шкуру, чтобы позвать на помощь.
Он бессознательно сжал кулаки и стер картинку.
В снегу лежала не его сестра. И не было повода углубляться в размышления, что является морально оправданным и человечным. Это не его задача. Он здесь для того, чтобы выполнить свою работу, найти убийцу. А судить должен закон.
«Бойфренд?» — написал он в блокноте.
Он поднял трубку и набрал номер ректора ремесленного центра Стеншённ. Удивительно, но ему ответил человек, а не автоответчик.
— Мне нужны данные одной из учениц, посещавших Высшую народную школу с тысяча девятьсот девяносто третьего по девяносто пятый год. Я понимаю, что это было очень давно, но…
Женщина на другом конце линии рассмеялась. У нее был приятный голос.
— Да, это было давно. Я работаю здесь ректором только полтора года, так что совершенно точно не могу вам помочь. Берит Ерпе, которая была ректором до меня, участвовала в создании центра, но, понимаете, это совершенно новая организация, хотя за нами стоит все тот же фонд. Раньше здесь находилась более традиционная Высшая народная школа.
— Может, вы могли бы подсказать мне, кто работал там в девяносто пятом году?
— Не знаю… — Она помедлила. — Могу я перезвонить вам на следующей неделе? Тогда я
