Замерзшее мгновение - Камилла Седер
— Хорошо.
Телль почувствовал, что мозг начал освобождаться от влияния алкоголя.
— Хорошо, если ты, Бекман, поедешь сейчас к Карлбергу. Я возьму Себастиана Гранита и попробую чего-то добиться от него. Остальные продолжают прорабатывать Мю Гранит с того самого места, на котором мы остановились пару дней назад. Расследование происшествия датировано девяносто пятым годом. Исходите из этого и двигайтесь по времени назад. Нелишним будет начать с остальных членов семьи. Бернефлуд, покажешь мне потом предварительный план работы.
Он на секунду замолчал.
— Кстати, кто-нибудь говорил с Эстергрен?
Бернефлуд выглядел удивленным.
— Разве это не твоя работа? У тебя ведь именно поэтому больше купюр в конверте с зарплатой?
Телль поднялся и, выходя из комнаты, подтолкнул Бернефлуда.
— Вместо того чтобы болтать, начинайте лучше действовать.
Дверь в комнату Эстергрен была закрыта. Он решил подождать пока звонить ей домой.
Примерно через полчаса Телль постучал в кабинет Бернефлуда.
— Я велел Гонсалесу потянуть за пару ниточек. И подумал, что мы с тобой поедем к мамаше Гранит — есть и такая.
— То есть в Бурос?
— То есть в Бурос.
— А Бьёркман не может этим заняться?
— Нет, блин. Это наше дело. Поехали.
У аэропорта Ландветтер начались пробки. Теллю пришлось сбросить скорость, а потом и вовсе остановиться. Он выругался. По радио они узнали, что на шоссе у Буллебюгда перевернулась фура, и дорогу еще не освободили. Вероятно, пройдет пара часов, прежде чем движение нормализуется.
Через сорок пять минут ожидания, нетерпеливых проклятий и черепашьего хода они наконец-то свернули в сторону Чинны и Шене, чтобы добраться оттуда до Буроса объездным путем.
Много позже, чем рассчитывали, они прибыли по адресу — к тусклому дому со съемными квартирами. На втором этаже занавески были задернуты.
На двери значилось «С. Гранит». Царапающий звук, доносившийся из квартиры, удержал их на пороге, хотя никто не открывал. Бернефлуд постучал в дверь кулаком, заглянул в отверстие для писем и газет и увидел пару ног в колготках.
— Не будет ли госпожа Гранит так любезна впустить представителей полиции, — вежливо обратился он к ногам. После некоторых сомнений ключ в замке все же повернулся, и в дверном проеме возникла растрепанная женщина.
— В чем дело? — спросила она с преувеличенным недовольством, призванным, очевидно, скрыть страх. Телль показал свой полицейский жетон. Она не отреагировала, и он прошел в квартиру. Бернефлуд последовал за ним. Женщина попятилась, вытаращив глаза.
Телль напомнил себе, что сына этой женщины только что арестовали по подозрению в убийстве, но даже это не заставило его снисходительно отнестись к ее внешности. Она выглядела просто чудовищно: немытые серые волосы патлами висели на затылке, а на лице, казалось, застыла смесь злобы, унижения и, возможно, отвращения. Она нервно одергивала слишком короткую рубашку, а застиранные лосины мешком висели на ее тощих ногах. Между рубашкой и лосинами виднелась полоска бледной морщинистой кожи.
— Простите за поздний визит. Можно войти? — снова спросил Телль.
— Вы же все равно войдете, — буркнула она и прошла в комнату, которую можно было назвать гостиной, забитую мебелью всех стилей: Телль насчитал четыре разнокалиберных стола. Полицейские протиснулись к одному из них и сели на двухместные диванчики. Сульвейг Гранит осталась стоять, демонстрируя уверенность, что они надолго не задержатся. Поскольку намек ее не поняли, она села к окну в ближайшее кресло.
— Вашего сына зовут Себастиан Гранит, не так ли? — спросил Бернефлуд и с нескрываемым отвращением стер пыль со спинки дивана, прежде чем облокотиться на нее. Женщина недовольно кивнула.
— Вам сообщили, что он находится под стражей и ночью признался в совершении двух убийств, Ларса Вальца и Улофа Барта.
Сульвейг Гранит повернулась к окну, не изменившись в лице.
Бернефлуд и Телль посмотрели друг на друга. Расколоть эту дамочку будет нелегко. Понятно, что она находится в шоковом состоянии, но что-то подсказывало им: ее враждебное поведение связано не только с этим. Телль решил действовать напрямик.
— Насколько мы понимаем, ваш взрослый сын живет здесь. Где он находился вечером во вторник, девятнадцатого декабря, и рано утром в четверг, двадцать восьмого декабря.
Он записал даты на пустой страничке своего блокнота протянул ее Сульвейг. Та краем глаза покосилась на листок и вновь уставилась в окно.
— Пожалуйста, подумайте, если вам нужно время.
В щели между выцветшими занавесками сиял освещенный неоновыми лампами фасад противоположного дома.
— А если я скажу, в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое декабря прошлого года. Его не было дома часть вечера и ночи или весь вечер и всю ночь?
— Как, черт побери, я могу это помнить? — насмешливо спросила она.
Где-то хлопнула дверь, и Бернефлуд поднял брови, не зная, откуда идет звук. Телль застыл и непроизвольно протянул руку к кобуре.
— Здесь есть кто-то еще?
Сульвейг Гранит покачала головой. Бернефлуд быстро взглянул на Телля и поднялся. Гранит начала нервно пожевывать нижнюю губу.
— Тогда я спрошу иначе, — воспользовался случаем Телль. — Где вы находились в тот вечер и в ту ночь?
— Я не обязана отвечать на ваши вопросы, — неуверенно сказала она. Ее взгляд заметался с Телля на Бернефлуда словно она вдруг искала в них сочувствие и ждала, что все эти неприятности сейчас закончатся.
— Где вы находились в промежутки времени, записанные на этой бумаге?
— Я не помню!
С истерически вытаращенными глазами хрупкая женщина пошла в атаку, сделав два шага вперед и заорав на Бернефлуда, стоявшего ближе к ней. Тот, от неожиданности взмахнув рукой, уронил на пол фигурку голубя. Куски фарфора разлетелись по выщербленному паркету, и один из осколков оказался под ногами у Гранит.
Она не торопясь присела на корточки и положила его на ладонь. На секунду Бернефлуду показалось, что она плачет. Он смущенно кашлянул.
— Я не помню, — прошептала она и сложила ладонь чашечкой, чтобы собрать в нее острые осколки.
— Но вы наверняка помните, что делали вчера вечером, — упрямо продолжал Телль.
Ему пришлось спросить еще раз, прежде чем Гранит ответила:
— Наверное, была здесь. Я всегда здесь.
— Кто-то может это подтвердить?
— Нет.
Телль почувствовал дуновение на голой шее. В соседней комнате могло открыться окно или балконная дверь. Теперь он был уверен: поблизости находится еще один человек, внимательно слушающий каждое их слово, что еще больше осложняло ситуацию. Он жестом предложил Бернефлуду осмотреть квартиру.
Когда Гранит поднялась из своего скрюченного положения, Телль решил выложить карты на стол:
— Я утверждаю, что Улоф Барт и Ларс Вальц, ошибочно принятый за Томаса Эделля, были убиты из-за предполагаемого нападения на вашу дочь двенадцать лет назад. Именно это ваш сын назвал
