Мое лицо первое - Татьяна Русуберг
День затаил дыхание, надеясь, что сжалившийся над ним человек развернется и уйдет по своим делам, но грязь чавкнула под подошвами, когда тот склонился над ним.
— Эй, мальчик! Ты меня слышишь? Ты не пострадал?
День приподнялся на локтях, обратил к незнакомцу чумазое лицо и мотнул головой. Его взгляд встретился с обеспокоенными голубыми глазами, показавшимися мальчику смутно знакомыми. Мужчина удивленно моргнул, и гнев в его глазах смешался с потрясением и радостью узнавания.
— Мой… принц?
Поспешно стянув перчатку, барон смахнул грязь с бровей и век мальчика. День сообразил, что печать проклятого короля Баретта подвела его, и крепко зажмурился, уже понимая, что сделал это слишком поздно.
Как превратить груши в яблоки
Десять лет назад
2 января
В школе сегодня все было, с одной стороны, хуже, чем я ожидала, а с другой — лучше. Ну, дорогой дневник, какую новость рассказать тебе первой — хорошую или плохую?
Ладно, начну с хорошей. Помнишь, я писала, что перед каникулами рассорилась с девчонками из-за мамы? Ну так вот, я думала, что они будут меня игнорить, а то еще и дразнить начнут. Но все изменила плохая новость: невозможно смотреть как на пустое место на подружку Эмиля. Да-да, это теперь мой новый статус. Эмиль, кретин терминальный, разве что на своей страничке в «Фейсбуке» не написал, что мы вместе! Но разнесла эту потрясающую во всех смыслах весть дурища Аня. Она со своей мамашей, конечно, пела в хоре в тот замечательный день и наблюдала сцену с поцелуем из первых рядов.
Эмиль даже не пытался опровергнуть ходящие по школе слухи. Наоборот, с его слов выходило, будто он чуть не Рождество со мной встречал: так чудесно преобразилась история с подстриженной елкой.
Возражать было бесполезно: мне все равно никто бы не поверил. Еще бы, при таком-то количестве свидетелей выходки в церкви. К тому же Эмиль проявил новую суперспособность — постоянно крутиться возле меня. Не удивительно, что все мои попытки потихоньку отловить Д. для разговора окончились ничем. Бедняга и так брата сторонился, а теперь еще и от меня начал прятаться. И на уроках выглядел пришибленнее обычного. В мою сторону Монстрик даже не смотрел. Вообще никуда не смотрел, кроме как на доску и в парту. Даже когда ему в спину тыкали карандашами, Д. только вздрагивал беззвучно и втягивал голову в плечи.
На биологии я заметила, что Йонас, хихикая, потихоньку прилепил Монстрику между лопаток какой-то листок. Тот как раз писал в тетради очередное задание и ничего не почувствовал. Когда прозвенел звонок, я попыталась подойти к Д., чтобы предупредить, но парень рванул от меня словно от чумной — я даже взгляд его поймать не успела. Зато разглядела надпись на мелькнувшей в дверях спине: Я чмо. Дайте мне поджопник. Не удивительно, что с перемены Монстрик пришел с отпечатками подошв на штанах сзади. Листок с его спины свалился, но одноклассники долго еще ржали над шуточкой Йонаса и отвешивали Д. пендели. Наверное, заскучали за каникулы, вот и нашли себе развлечение.
Как же мне гадко от всего этого и горько. Да, теперь я понимаю, почему Монстрик даже не пробует остановить задир: уколы от карандаша и поджопники все же лучше, чем избиение после школы, когда тебя сразу трое ногами пинают. Но все равно на душе погано. Особенно от ощущения собственной беспомощности. А еще от того, что я — одна из тех, кто причиняет Д. боль. Я этого не хочу, но так выходит. Ну почему я всегда все делаю неправильно? Почему я такая дура?
10 января
В субботу иду на тусу к Миле. Это будет что-то типа отходняка от Нового года, хотя, скорее всего, после этой вечеринки тоже придется отходить, ха-ха! Миле я совсем не знаю, но иду, потому что идут все.
Ложь, ложь, ложь!!! Я собираюсь на тусу, потому что меня пригласил Эмиль. Чувствую себя ужасно, но все равно знаю, что пойду. Я — моральный урод, предательница, даже хуже. Но я просто не могу больше. Я так устала! Настолько, что уже ничего не хочу. Просто покоя. Просто плыть по течению. Сдаться под его напором и дрейфовать туда, куда оно несет. А несет меня определенно в сторону Эмиля.
Все этого хотят — абсолютно все. Подруги, одноклассники, даже мама! Да, она звонила и спрашивала о нем! Только если Д. увидит меня с братом, если узнает — а он обязательно узнает, — то это будет нож ему в сердце, который воткну именно я.
А может, я все преувеличиваю? Может, Д. все равно? После сцены в церкви он будто отступился от меня. А я ведь написала ему рунную записку: извинилась, объяснила, как все вышло. Но Д. не ответил. Хотя записку прочел — она из тайника исчезла.
Хотела поговорить с Монстриком, но он продолжает меня избегать. Демонстративно не смотрит в мою сторону. Шаркает по школе, уставясь себе под ноги, будто надеется на полу монетку найти. Только иногда в классе я ловлю в зеркальце его взгляд, и боже, как Д. на меня смотрит! Светлый глаз будто выгорел до прозрачности, и там такая боль и тоска запеклись! А в черном клубятся грозовые смерчи — вот-вот молния шарахнет и меня на месте испепелит. Иногда мне кажется, Д. меня убьет. Это страшно, я не должна так говорить, но думаю об этом все равно. Я думаю, что невозможно терпеть так долго, как терпит он. Что в конце концов даже у ангела обуглятся крылья, и он превратится в демона, в монстра, который жаждет крови. Может, это будет моя кровь? Я ведь заслужила. Теперь по-настоящему заслужила.
Просто хочу, чтобы что-то произошло, чтобы все это закончилось. Не могу больше смотреть, как издеваются над Д. день изо дня. Не могу больше мучиться и переживать из-за этого. Чувствовать себя бесполезным куском дерьма. Быть вроде с Д. и на его стороне и в то же время делать вид, что я с остальными и такая же, как все. Ну почему, почему в моей жизни все так сложно? Почему я просто не могу радоваться жизни? Хочу просто напиться и забыть обо всем. Оторваться по полной. Достать до звезд. Ну и пусть, что вместе с Эмилем. Хоть с кем-нибудь, без разницы.
Принцев не бывает. Сказки закончились. Все равно они были сплошным враньем. Я не дочитала желтую тетрадь
